– Может быть, вы постараетесь и увеличите свое усердие еще на пять процентов, и тогда я поставлю вопрос на следующем заседании компаньонов, – сказал он.
Грэхем откинулся на спинку кресла.
– Кстати, упоминание о красивой мисс Грей наводит меня еще на одну мысль, Чарлз. Мне не хочется влезать не в свое дело, но, насколько я понял, вы сыграли с ней нехорошую шутку. – У меня отвисла челюсть. – Меня не интересует, что именно произошло. – Черт побери Элли! Она нанесла удар первой! – Но уже начались разговоры: Чарлз сделал то, Чарлз сделал это. Конечно, я не верю ни одному слову, но нехорошо, когда такое происходит в офисе.
– Что именно?
Грэхем посмотрел на меня с отеческим неодобрением.
– Полагаю, вы сами знаете. Просто разберитесь с этим, Чарлз. Хорошо?
Мне захотелось рассказать всю правду. Несмотря на свои многочисленные недостатки, Грэхем был справедливым, и он мог бы помочь. Но у меня не было доказательств, поскольку Элли уничтожила документ в компьютере. А в Баббингтоне то, что не было написано, размножено на ксероксе в восьми экземплярах, распространено по всему отделу и затем аккуратно подшито, вообще не существовало. И, что хуже всего, Элли это знала.
Когда я поднялся, чтобы выйти из кабинета, Грэхем заметил:
– А ведь я предостерегал вас от романов на работе, не правда ли?
Я даже восхитился его редкостным лицемерием – кстати, еще одно свойство, характерное для компаньонов. Согласно свежим сплетням, на прошлой неделе Грэхем сделал гнусное предложение секретарше, которая временно заменяла его собственную, ушедшую в отпуск.
Как рассказывали, он как-то поздно вечером сидел на столе этой секретарши, мило болтая с ней, а затем многозначительно улыбнулся и спросил:
– А вы так же хороши в постели, как за пишущей машинкой?
На что она ответила:
– А вы такой же зануда в постели, как когда диктуете?
Я поймал пару недоброжелательных взглядов, возвращаясь к себе. Ричард, который все еще был президентом Клуба Поклонников Элли, не ответил на мое приветствие. И тут в комнату ввалился Эш и рухнул в кресло.
– Чарли, дружище, ты грубовато обошелся с Элли.
Я стукнул по столу, придя в ярость.
– Я ничего ей не сделал.
– Но оставить ее под дождем вдали от дома, без пальто и зонтика! Это уж слишком.
– Прости?
Тут вклинился Ричард, у которого был рассерженный вид.
– И без денег. Зачем же быть таким мстительным?
– Что? – В ушах у меня зашумело.
Эш покачал головой.
– Да еще бросил ее ключи в сток? Что это на тебя нашло, Чарли?
– Я действительно понятия не имею, о чем идет речь.
Эш взглянул на меня с сомнением. И тут в дверях появилась Люси.
– Чарли, будь со мной откровенен. Ты действительно проколол Элли шины?
Я схватился за голову, опасаясь, что она взорвется.
– Откуда вы это взяли? Элли в самом деле рассказала вам все это?
Все трое переглянулись.
– Не совсем, – признался Эш.
– Мне сказал друг из отдела недвижимости, – пояснила Люси. Да, эта сплетня распространилась очень быстро даже для Баббингтона.
Ричард остался при своем мнении.
– Кто-то сказал, что слышал это от кого-то, кому рассказала секретарша Элли. – По-видимому, для него этого было достаточно.
Я изо всех сил пытался сохранять спокойствие.
– Это неправда. Мы расстались, но все было совсем не так.
Эш и Люси пришли в изумление.
– Не могу поверить, что вы расстались, – заявил он. – Почему?
– Вы оба выглядели такими счастливыми в субботу вечером, – добавила Люси.
Интересно, она сошла с ума или была в тот вечер пьяна в стельку?
– Мне не хочется сейчас входить в детали, скажу лишь, что я правильно поступил.
Они прижали меня и даже выставили Ричарда из комнаты, чтобы я мог говорить более свободно. Но что я мог им сказать? Поведать фантастическую историю о заговоре, осуществленном женщиной, которая, по общему мнению, могла бы ходить по воде, но была слишком скромной, чтобы это доказать, и слишком доброй, чтобы пугать уток? Мои друзья были приличными людьми, которые не поверили бы, что один из нас был способен на такое – пока им не предъявили горы папок с доказательствами и жюри присяжных не объявило бы: «Виновна» после суда, длившегося десять недель.
