Конечно, в романе «Конец века в Бухаресте» нет ни единого слова о фашизме. Ион Марии Садовяну строго и последовательно реалистичен. Он нигде не выходит за пределы романного времени. Ему до тонкости ведомы и характер и психология главного героя, все события, изображаемые им, жизненны, если не сказать банальны, и тем убедительнее становится впечатление хищной, жестокой бесчеловечности, возникающее вдруг от жизнелюбивого и жизнерадостного Янку Урматеку. Юридически Урматеку ни в чем не виновен, вина его иная — в бессердечии, своекорыстии, бесчувствии. Фактически он неповинен в смерти Дородана, бывшего управляющего имениями барона Барбу, которого растерзала собака. Но он вынудил Дородана прийти к нему, он желал ему смерти — и по существу он убил его. Покупая у барона Барбу поместье по заниженной им же самим цене, Урматеку не совершает подлога, ибо барон собственноручно, будучи в здравом уме и твердой памяти, подписывает купчую. И все-таки это подлог, только совершенный по взаимному согласию. И от назначения Урматеку директором управления государственными служащими и награждения его орденом веет подлогом и обманом. Чего стоит одна только сцена, когда Янку Урматеку вынуждает в прямом и в переносном смысле этого слова умирающего барона Барбу поставить свою подпись министра под подготовленной резолюцией. Урматеку — аферист, грабитель, убийца, хотя его невозможно схватить за руку и юридически в чем-нибудь обвинить. Формально перед законом он чист, но не перед людьми и даже не перед своей совестью, которая вдруг начинает мучить его всяческими страхами. Но тут ему на помощь приходит жена, кукоана Мица, в которой хозяйственный практицизм рачительной матери семейства сочетается с мистической верой в судьбу, предопределение и в конечном счете в «счастливую звезду» ее мужа, Янку Урматеку. (Это сочетание циничного презрения к людям, жестокости, суеверия и мистицизма опять заставляет нас вспомнить о фашизме.)
Другой хищник, хотя и «иной породы», изображен писателем в лице Журубицы-Катушки. Образ этот совсем не нов в литературе, как не нов он и в буржуазном обществе, ибо Журубица по существу принадлежит к разряду тех женщин, что занимаются «древнейшей из профессий». Девица с темным прошлым, настолько темным, что даже автор не желает приподнять над ним завесу, она, став женою капитана пожарников Тудорикэ, брата кукоаны Мицы, тут же становится любовницей Урматеку. Когда на пути ее возникает молодой, весьма экзальтированный аристократ Буби Барбу, она страстно влюбляется в него. Поняв, что стать баронессой ей не суждено, Катушка, изрядно облегчив карманы барона Буби, с презрением покидает его ради лучшего друга барона. Катушка — достойная пара для Янку Урматеку, хоть и люто ненавидит своего бывшего любовника, но не столько за унижения, какие ей пришлось от него вынести, не за его скупость, сколько за то, что он становится для нее конкурентом по части ограбления семейства барона Барбу.
В лице барона Барбу Б. Барбу, крупнейшего землевладельца, толком даже не знающего, где разбросаны принадлежащие ему именья и поместья, и его отпрыска, барона Барбу Б. Барбу-младшего, которого все по-домашнему зовут Буби, представлена как бы страдательная сторона, которую грабят, разоряют и готовы пустить по миру. Но ни сожаления, ни сочувствия она не вызывает. И отец и сын не меньшие циники, чем Урматеку и Катушка, чем газетчик Потамиани, никогда не обедавший за собственный счет, чем ростовщик Лефтер, который берет под заклад все, вплоть до брелока с молочным зубом — трогательной памяти о ребенке. Цинизм их в том безволии, бездеятельности и равнодушии, которые оборачиваются пренебрежением к живым людям и попустительством по отношению к дельцам вроде Урматеку. В смерти Дородана вины Буби не меньше, чем Урматеку. В конечном счете оказывается, что и активное и пассивное себялюбие одинаково бесчеловечно и цинично.
И хотя уже говорилось, что И. М. Садовяну ни в малейшей мере не склонен к сатире, в ткань романа неуловимо просачивается гротеск. О старом бароне, которого мы видим не иначе как в халате и шлепанцах или в засаленном сюртуке с любимой собачкой на руках, сообщается как о государственном деятеле, регулярно занимающем пост министра юстиции, как только партия консерваторов приходит к власти. Грубый, неотесанный Урматеку то и дело претендует на тонкость чувств и в конце концов изображает из себя коллекционера, собирающего антиквариат, состоящий на деле из выпрошенных у барона поломанных вещей и безделушек. Молодой барон, приехавший из Европы с передовыми идеями и мечтающий о благородной деятельности на пользу человечеству и переустройстве всего хозяйства на новый лад, ограничивается возведением фундамента никому не нужной фабрики зеркал, которая сродни мечтам Манилова о торговых лавках на мосту через пруд. От всего этого тянет тлением, распадом, недоброкачественностью.
