- В тот вечер, когда убили Котову, мы тоже были тут вдвоем, не считая твоей собаки, - как будто читая мои мысли, вдруг произнесла она вслух, зябко при этом поежившись.
- Нет, Оксана, в какой-то момент я тут оставалась одна, совсем одна, - сказала я, надевая пальто; я старалась не поворачиваться к ней спиной, и не потому, что боялась с ее стороны каких-нибудь агрессивных действий, а просто хотела видеть ее лицо. - Я заглянула в гардеробную, прежде чем идти в буфет, но ни тебя, ни Глаши там не обнаружила.
Где вы были?
Если я ожидала, что она побледнеет, упадет в обморок или будет умолять меня о молчанки, то меня ждало полное разочарование. Ничего подобного не произошло, она просто пожала плечами - уже не зябко, а недоумевающе:
- Нс знаю, о чем ты говоришь. Если мы с Глашей и выходили, то ненадолго, только чтобы размять ноги, и ходили по коридору взад-вперед, чтобы никому не мешать. Ты идешь? А то я опаздываю па электричку - может быть, подбросишь?
Пробираясь посреди уличной сутолоки к площади трех вокзалов, что мне было вовсе не по пути, я ругала себя последними словами. Тоже мне великая сыщица! Ничего не выяснила, только выдала подозреваемой важную информацию, которой она сможет воспользоваться, если действительно виновата. Да к тому же выполняю функцию бесплатного такси… А еще гордилась своими способностями вести разговор по душам!
С Леной Горячевой мне повезло больше. На следующий день она с переработанным сценарием приехала ко мне домой - она жила на Юго-Западе в аспирантском общежитии, и встречаться у меня нам обеим было удобнее, чем тащиться в Останкино. За кофе, разложив на большом обеденном столе листочки сценария, я будто невзначай ее спросила:
- А помнишь, как у меня прямо во время съемки в тот день, когда убили Котову, подменили сценарий? Как ты думаешь, кто это мог сделать?
- Не имею ни малейшего представления, - ответила она мне, одновременно строча что-то на чистом листе. - Только не я. Скорее всего, это сделала Тая.
Но не думаю, чтобы у нее были какие-то злые намерения - просто это удивительный человек: все, за что она берется, у нее получается наперекосяк.
- Если она в этом виновата, то вряд ли это было случайностью. Тот, кто подменил мой конспект, тут же отдал украденные листы Котовой - иначе откуда они бы у псе взялись, когда ее нашли?
- Возможно, ты и права, Агнесса. Только это была не я. Я никогда не стала бы шпионить на Котову. Я ее ненавидела. Конечно, опасно в этом признаваться - я прекрасно понимаю, что мои слова тут же будут переданы по назначению. Недаром же за тобой всюду ходят твой муж и его брат - ни для кого не секрет, что они стремятся любыми путями обелить тебя и найти убийцу - или того, на кого можно будет навесить это убийство.
- Зря ты так думаешь. Просто они боятся, сто пока убийца не найден, мол жизнь в опасности - впрочем, никто из сотрудников «Прикосновения» не может быть за себя спокоен, во всяком случае, пока мы не знаем, за что убили Женю. А ты никого не подозреваешь? Ведь любой из нас мог ее убить.
- Нет, те четверо, кто находился в студии, имеют стопроцентное алиби! - воскликнула она, на мой взгляд, чересчур горячо, и тут меня вдруг посетило вдохновение. Глядя ей в глаза, я самым убедительным, почти гипнотическим голосом сымпровизировала:
- Увы, Лена, ты ошибаешься. Марк рассказал мне по секрету, что их показания противоречат друг другу и у следствия есть серьезные подозрения, что они сговорились и врут, чтобы выгородить себя всем скопом.
Это подействовало. У Лены вдруг загорелись глаза, лицо ее ожило - вот такой она прекрасно смотрелась бы и на экране
- Не может быть! - воскликнула она. - Олег Варзин все время был в студии, он оттуда не выходил! В любом случае он ее не убивал.
- Ты так уверенно говоришь об этом, Лена, будто знаешь, кто настоящий убийца ведь ты была на нашем этаже в то время, когда Котову задушили, разве не так? Ты ведь приехала раньше, чем утверждаешь?
- Да, была - именно это ты хотела услышать? К чему эти инквизиторские штучки, я бы и так все рассказала. Наверное, кое-что мне стоило бы довести до сведения сыщиков, прежде чем они докопаются до этого сами. Впрочем, боюсь, уже докопались. У меня действительно были занятия по французскому, но я отпросилась на десять минут раньше, и это выплывет сразу же, как только станет вопрос о моем алиби. Нс было в тот день никакой пробки на Шереметьевской улице; обычно бывает - а вот в этот день, выходной, не было. Я еще решила тогда, что мне повезло, а на самом деле удача как раз от меня отвернулась, и я приехала в Останкино рано. В 18.48, если быть точной - такое время было на часах в вестибюле. Но я не убивала Котову. Я встретила ее в коридоре около семи, обменялась с нею парой слов - и все. Но рассказать об этом сразу побоялась - возможно, я была последней, кто видел ее живой. Кроме убийцы, конечно.
