Он подвел Глашу к дивану, отстегнул карабин поводка, и моя гениальная спаниелька тут же запрыгнула на диван усевшись рядом с певицей, прямо на ее юбку. Тут же по студии распространилось страшное зловоние. Настена зажала нос, а я все поняла.
- Где ты с ней гулял? - набросилась я на Майка.
- Как где? Во дворе… - пробормотал он в полном недоумении.
- А кучу… она сама нашла пли ты ей помог? - продолжала я допрос.
Тамара приближалась к нам, грозно засучив рукава.
- Ты понимаешь, такой-сякой, что сорвал съемку? - прогремел ее голос прямо над его ухом.
Майк сжался в комочек; все вокруг заговорили одновременно и очень сердито, и мне даже стало его жалко.
Во всей этой суматохе только Глаша сохраняла полное спокойствие, возлежа в позе сфинкса на драгоценном подоле, и не торопясь поедала заранее припасенные певичкой конфеты.
Положение, как ни странно, спасла Настена. Отсмеявшись всласть, она заявила, все так же зажимая нос рукой, отчего голос у нее стал немного гундосым:
- Господа-товарищи, давайте работать! Насколько я понимаю, платье теперь все равно не спасешь, но пятна пока не слишком заметны, потому что Глаша лежит на них собственной персоной. И по ней не видно, что она грязная, это можно почуять только при помощи обоняния. Но видеокамера, по счастью, запахов не передает, а мы с вами полчаса как-нибудь выдержим. Ну как, Агнесса?
Я не ожидала от нее такого! Улыбнувшись ей - на этот раз не казенной улыбкой, а действительно от всей души, - я поспешно заняла свое место. Недовольно ворча, народ расходился по местам. И мы начали! Собачья шерсть нагревалась под мощными лучами юпитеров и благоухала все сильнее и сильнее, вонь стояла страшная, но мы работали. Я почувствовала прилив вдохновения и была абсолютно свободна и раскована, заразив этим состоянием и Настену. Съемочная группа, задыхаясь, тем не менее функционировала как единый слаженный механизм, не допуская ни единого сбоя. Даже техника нас ни разу не подвела. В этот момент ушли в прошлое все печальные и страшные воспоминания, будто время подвело черту под этими трагическими смертями. А все мы, кто остался в живых, работали за себя - и за них тоже.
Это было мое лучшее ток-шоу. После него молодую певицу критики стали хвалить как образец соединения «эротичности с интеллектом». Последнее интервью оказалось начальной точкой отсчета не только для карьеры Настены, но и значительным этапом в моем профессиональном росте. После него я получила очень выгодное предложение от продюсера первого канала, но об этом - когда-нибудь потом.
Ах, если б знали, из какого сора… Или из какого хаоса делаются на телевидении лучшие передачи!
Да здравствует телевидение! Шоу продолжается!