Почему концентрация большей части национального богатства в одних руках является проблемой? Прежде всего это противоречит самой идее демократического общества. В демократическом обществе каждый гражданин имеет право на один голос. Однако сегодня богатые семьи обладают несоразмерным влиянием на результаты выборов. Супербогачи ведут себя скорее как олигархи, потому что могут влиять на политику. Возникает вопрос: мы живем при демократии или при плутократии?
Стоит также обратить внимание на тот факт, что большинство состоятельных людей обрели богатство в качестве наследства, а не в результате своей интенсивной работы. Кроме того, они способны предоставить консервативным кандидатам огромные суммы в качестве поддержки для их избирательных кампаний. Как сообщалось в Huffington Post, миллиардер Чарльз Кох пообещал отдать оппозиции $ 40 млн., чтобы не допустить переизбрания Барака Обамы в 2012 году, а его брат Дэвид Кох пообещал дать $ 20 млн.{70}.
Верховный суд США постановил, что корпорация может рассматриваться в качестве физического лица и, находясь под защитой «свободы слова», имеет право предоставлять значительные суммы денег новым некоммерческим организациям с целью распространения консервативных взглядов. Богатые семьи и крупные корпорации снабжают консервативных кандидатов большими суммами денег, и в результате именно они влияют на то, кто станет нашими законодателями и кого они будут поддерживать. Представителям рабочего класса не хватает денег, чтобы лично влиять на ход выборов, поэтому они могут надеяться лишь на свои профсоюзы, чтобы повлиять хотя бы на что-то. В итоге мы получаем, что сосредоточение огромных доходов и богатств в руках небольшой группы людей способно навредить или уничтожить возможность людей выбирать лучших кандидатов.
Как же рассредоточить богатства? Во-первых, нам необходимо увеличить налоги на передачу собственности наследникам. На сегодняшний день наследство до $ 5 млн. не облагается налогом. Дальнейшие суммы облагаются 55 %-ным налогом. Эту налоговую ставку можно поднять еще выше, если мы хотим распределить богатства. Уоррен Баффетт очень мудро заметил, что «очень богатый человек должен иметь возможность оставить своим детям так много, чтобы они могли делать все, что хотят, но не настолько много, чтобы они ничего не делали». Это высказывание демонстрирует, какой подход стоит использовать для определения размера средств, передающихся наследникам.
Чрезмерные зарплаты директоров компаний – другая сфера, которую необходимо реформировать. Баффетт был прав в своих рассуждениях, однако он заколебался, когда речь зашла о системе оплаты труда в компании Coca-Cola. Баффетту принадлежат более 9 % акций Coca-Cola, и он является ее крупнейшим инвестором. Другой акционер рассказал, что «в 2014 году компания планирует выкупить 60 % опционов и 40 % полноценных акций, а именно около 340 млн. акций», которые принесут руководству около $ 13 млрд. Он назвал это «возмутительным грабежом»{71}.
В прошлом Баффетт выступал против таких высоких зарплат руководству. Например, на собрании в 2009 году он выразил надежду на то, что организации-инвесторы «скажут свое веское слово по поводу наиболее вопиющих случаев»{72}. Однако в этом случае Баффетт решил воздержаться от возражений по поводу новой системы оплаты труда Coca-Cola, потому что, по его словам, он не хочет препятствовать планам высшего управления компании, которое он очень уважает. И это несмотря на высказывание Баффетта, в котором он сравнил опционы на акции с бесплатными лотерейными билетами и утверждал, что их число необходимо сократить{73}. Многие были разочарованы, когда Баффетт не стал отстаивать свои убеждения.
Высокие премии руководителей также способствуют увеличению неравенства. Зачастую эти выплаты едва ли соотносимы с приложенными их получателями усилиями для максимизации прибыли компании. Однако крайне редко директора отказывались от премий, которые им предлагались. Вирджиния Рометти, глава IBM, должна была получить премию в размере $ 8 млн. в качестве вознаграждения за достигнутые результаты компании, но она решила отказаться от нее. Глава Barclay Энтони Дженкинс, будучи второй год в кресле директора, не стал брать премию размером $ 2,8 млн., утверждая, что «согласиться на нее было бы неправильно». Так же поступил и Стивен Хестер из RBS Group – он отказался от своих ежегодных премий
