Карл фон Риттен после прыжка со сбитого самолета был направлен вместе со стрелком Бейером на медицинское обследование. Оба были допущены к полетам, но возобновили боевую работу уже после капитуляции Голландии.
Эскадра «Хорст Вессель» несколько раз передавалась из одного Воздушного флота в другой. Она то вливалась в состав 5-го авиакорпуса генерала фон Грейма, то переподчинялась 8-му авиакорпусу генерала фон Рихтгофена.
Перемещаясь вслед за лавиной танков генерала фон Клейста, они редко сидели больше двух дней на одном аэродроме. Непосредственная поддержка наступающих войск, расчистка им дороги требовали максимального приближения базирования авиации к линии боевого соприкосновения.
Двести Ю-87, падая почти отвесно, укладывали бомбы в цель с точностью, превосходящей артиллерийскую стрельбу. Так как в воздухе появились английские истребители «харрикейн», то отряду Карла часто приходилось вылетать на прикрытие пикировщиков. А это была изматывающая работа. Стремясь выполнить все заявки пехотных и танковых командиров, «юнкерсы» делали по 5–7 вылетов на экипаж. У истребителей нагрузка была не меньше. Поэтому, когда наступал вечер, все валились с ног от усталости.
Во время медицинского обследования у Карла было достаточно времени на раздумья. Сумев беспристрастно проанализировать ход воздушного боя над Рурмондом, он нашел причину того, что оказался сбитым. А причин было несколько. Из них главные — недооценка сил противника, излишняя самоуверенность и плохая осмотрительность… Позор! Увидеть атакующие самолеты противника после того, как стрелок открыл оборонительный огонь…
Злость на себя за допущенные ошибки помогла Карлу преодолеть тот психологический барьер, который возникает у летчиков после крупной неудачи.
Обжегшись на блокировке Рурмонда, Карл стал летать более осмотрительно и хитро, а боязливая настороженность, посетившая его после вынужденного прыжка, исчезла после двух-трех удачных вылетов.
Чем ближе они подходили к побережью Ла-Манша, тем чаще приходилось встречаться с английскими «харрикейнами» и «спитфайрами». Эти истребители пилотировали достойные противники. Для немецких летчиков было неприятной неожиданностью то, что «харрикейны» и особенно «спитфайры» могли успешно противостоять немецким истребителям.
21 мая танки Гудериана в районе Абвиля вышли на побережье Ла-Манша, расчленив фронт союзников. Теперь английские экспедиционные войска, находившиеся в Северной Франции и Бельгии, оказались отрезанными от французской армии. Вскоре германские войска заняли Булонь и окружили Кале.
И в тот момент, когда над английскими войсками, окруженными в районе Дюнкерка, нависла угроза полного уничтожения, Гитлер приказал приостановить наступление. Только наиболее близким ему лицам было известно, что полный разгром английских войск не входил в расчеты фюрера. Это могло осложнить предстоящие переговоры с Англией о мире.
Генерал Рундштедт, не знавший всех тонкостей дипломатии Гитлера, на совещании в Шарлевиле нарвался на неприятность.
— Мой фюрер, — сказал он, поднявшись и вставив в глазницу монокль, — разрешите мне ввести в бой второй эшелон — танковые дивизии… Ударом вдоль побережья с севера я отрежу все пути для бегства англичан.
— Пусть убираются! — истерически взвизгнул Гитлер, так что от неожиданности у Рундштедта вывалился монокль. — Теперь наконец мы договоримся с ними. Они будут господствовать на морях. А мне достаточно Европы.
Услышав о морях, адмирал Редер не удержался:
— Мой фюрер, будет естественным отобрать у англичан часть боевых кораблей для усиления мощи наших кригсмарине.[43]
— Не говорите глупостей, — грубо оборвал его Гитлер. — Я не потребую у них ни одного корабля. Если бы я сделал это, то дал бы им повод сражаться до конца. Мои условия мира будут, напротив, исключительно великодушны.
Германские ВВС господствовали в дымном небе Дюнкерка, хотя этот порт прикрывался английскими истребителями, базировавшимися не только на континенте, но и на островах метрополии.
Дюнкерк горел, подожженный бомбардировками и артобстрелом. Пылали нефтехранилища, прикрыв город черной непроницаемой завесой. Выше дыма носились эскадрильи «харрикейнов», делая все возможное для облегчения участи эвакуирующихся войск.
