Любовь заблудилась в коридорах времени. Они с Катрин сначала любили друг друга, потом разошлись, ценя друг друга невпопад: один горел, когда другой ненавидел. Но вот смерть отменила действительность с ее несовершенством. Воспоминания помогали исправить ошибки, устранить недоразумения, восстановить разрушенное. Теперь в Анри тоже преобладала любовь. Искренняя.
Когда, отказавшись от третьего срока, президент Морель вышел в отставку, он встретился со своим прошлым. Одинокий, безмятежный, улыбающийся, великий человек посвятил оставшиеся годы написанию мемуаров.
Впервые откровения главы государства, хотя в них шла речь о его мыслях и его политической деятельности, назывались так просто, в память о той, которой ему не хватало и которую он любил больше всего, — «Идеальная любовь».
Некоторое время назад у меня вошло в привычку при переиздании своих книг добавлять к ним «Дневник писателя», который им сопутствовал. И я обнаружил, что читатели одобрили его содержание. К первому изданию эти страницы я добавляю впервые. Речь идет о выдержках из моего дневника, относящихся к пишущейся книге.
Вчера утром мне в сознание вторглась идея, такая сильная, пленительная, категоричная, что за пару суток она бесцеремонно обосновалась у меня, отвергла мои планы, настроения, нерешительность и завладела моим будущим. Она воспринимает меня как послушного партнера. И что хуже всего, она притащила с собой всю свою семью.
Стоило мне открыть дверь, как я уже был приговорен, теперь у меня нет выбора: я должен писать.
Что же это за идея? Некто в молодости не захотел спасти другого человека. Осознав гнусность своего поступка, преступник сожалеет о нем и радикально меняется. Двадцать лет спустя, когда он уже превратился в великодушного альтруиста, жертва разыскивает его. Но жертва также изменилась: страдание сделало ее злопамятной, сварливой, жестокой. Жизненный путь поменял этих двоих местами: жертва делается палачом, убийца ведет себя как добрый человек. Искупление встречается с проклятием… Что за этим последует?
Стоило мне записать эту идею, как заявились ее сестрицы. Тема эволюции людей в зависимости от сделанного ими выбора или перенесенных душевных травм добавила мне других историй.
К вечеру у меня их набралось уже восемь или девять. Радость такая, что я не чувствую усталости.
Я уже уверен: вот книга, которой суждено появиться на свет.
В противоположность общепринятому мнению, книга новелл — это настоящая книга, имеющая единую тему и единую форму. Хотя новеллы и обладают автономией, что позволяет читать их по отдельности, у меня они участвуют в глобальном проекте, имеющем свое начало, середину и конец.
Идея книги предшествует новеллам, она вызывает и создает новеллы в моем воображении.
Так были задуманы книги «Одетта Тульмонд» и «Мечтательница из Остенде».
Я не собираю букет из разрозненных цветов, я подбираю их к букету, уже существующему в моем воображении.
Иногда мне случается писать новеллы к какому-нибудь событию, случаю, в память о ком-то. Эти новеллы остаются разрозненными страницами. Если однажды я соберу их воедино, то назову этот сборник «Собранные новеллы». В отличие от книг новелл, задуманных как единое произведение, эти, будучи включены в том, тем не менее не будут представлять собой книгу.
«Отравительница»…
Как всегда, персонаж, которого рисует мое перо, меня заполонил. И вот я превратился в старую даму — мне не привыкать, — провинциальную серийную убийцу — придется попривыкнуть. И как только авторы романов ужасов ухитряются жить нормальной жизнью? Я опасаюсь за своих близких… Вот уже несколько дней я столь же порочен, как моя преступница, во мне уже нет ни капли милосердия, мысленно я убиваю людей и ликую при этом. На кухне вместо уксуса и растительного масла мне мерещатся флаконы с ядом, и, готовя соус, я грежу об ужасных вещах. Вчера вечером я подавал грибное фрикасе и испытал нечто вроде сожаления из-за того, что в нем не было ничего ядовитого.
Даже когда я не сочиняю, герой от меня не отстает. Он преследует меня и иногда даже говорит вместо меня. Роль прилипает не только к моей коже — это бы еще ничего, — но и к душе. Герой оживляет во мне все, что походит на него. Если это отрицательный герой, он будит во мне злобность.
