— А про что вы пишете, герр Фальк? — почтительно спросила фрау Хубер.
— В основном детективы. Отличный жанр — помимо стремительно развивающейся фабулы, в них можно вместить и психологизм…
— О, — сказала фрау Хубер, — я люблю детективы. Но, кажется, ваших не читала.
— Я писал под псевдонимом, — скромно заявил Бальдур.
— Под каким же?
— Пусть это останется моим маленьким секретом, милейшая сударыня.
После чего тетушка была уж совершенно уверена, что перед ней один из ее любимых писателей.
Дабы предаться творческому процессу, автор удалился в свою комнату. Там сидел и гнусно хихикал Отто.
— Первое дело — это название, — Бальдур, казалось, говорил на полном серьезе, — А у хорошего детектива название обязательно должно начинаться со слова «тайна» или «секрет».
Он размашисто написал сверху первого листа слово «Тайна».
Отто откровенно рассмеялся, поняв, что «хороший детектив» будет пародией.
— Тайна старого замка или там рыжего чемодана — это как-то не захватывает, и потом, напоминает Эдгара По. Почему-то. Итак, должна быть чья-то тайна. Какого-то мужчины. А лучше женщины — это куда оригинальнее. Отто, назови мне какое-нибудь дурацкое женское имя.
— Анна-Августа Штюбен-Кессерлинг.
— Идиот. Нормальный детектив должен иметь американский привкус. Не из-за преступника, а из-за полицейского. А у нас в Германии всегда была такая тупая полиция, что на успешное расследование надеяться не приходится. Не про Гиммлера ж мне писать.
— Не порть мне с утра настроение… Ну, Бальдур, по американской части у нас ты, вообще-то. Я не знаю, какие там дурацкие женские имена.
— Не знаешь — назови свое любимое.
— Ну… Майра.
— Тип-топ. А теперь любую фамилию, но дурацкую.
— Лоу.
— Что в ней дурацкого? Обычная фамилия.
— Тогда Лой.
— Это что за ужас?! Что это значит?
— Понятия не имею, но звучит глупо.
— Точно. Нечто среднее между «Лоу» и «Лей», вот откуда ты это взял, наверное. Тип-топ названьице получилось: «Тайна Майры Лой».
— И в чем ее тайна?
— А я знаю? В процессе поймем. Но уже ясно, что она будет спивающейся учительницей музыки.
— Почему??
— Потому что Лоу, Фредерик — это такой музыкант. А почему спивающейся, можно не объяснять?
Работа в столь бурном темпе уже к вечеру принесла достойные плоды: смущенной и крайне польщенной фрау Хубер была зачитана первая глава детективного шедевра. Глава леденила кровь во всех смыслах этого слова. Во всяком случае, в ней, по законам жанра, фигурировал труп — точней, одна его голова, кою и обнаружил под крышкой рояля настройщик. Разумеется, рояль принадлежал учительнице музыки госпоже Лой, с которой этот самый настройщик порой предавался любви — разумеется, на крышке этого самого рояля, отчего тот расстраивался снова, и у настройщика появлялся достойный предлог прийти завтра.
По стилистике это представляло из себя коктейль из не в добрый час помянутого Эдгара По, порнографической газеты «Штюрмер» и журнала «Панч». Кончалась глава многообещающей фразой «Ее странно бледные ноги показались ему подозрительными».
Но более всего радовало то, что фрау Хубер с волнением спросила:
— Что же будет дальше?..
Утром следующего дня Рихард Фальк заметил фрау Хубер:
— Загнали б вы кур в курятник, если не хотите, чтоб они умерли мученической смертью…
Американцы входили в Швац. Стучались в каждый дом. И небольшой, аккуратный белый домик с ухоженным садом встретил их очень мило — в садовой калитке появился какой-то улыбающийся мозгляк с растрепанной шевелюрой, в клетчатой рубашке (точь-в-точь преподаватель колледжа на отдыхе) и на чистейшем американском английском сообщил:
— Нет тут никаких нацистов, что вы, и оружия у нас тоже нет…
Отто только подивился — Бальдур настолько вошел в роль писателя, не имеющего никакого отношения к войне, что в одно мгновение рослый, с отличной выправкой офицер «Великой Германии» преобразился в сутуловатого, тощего интеллигента, взгляд которого был близоруким даже в очках.
Дом даже не обыскали.
Авангард части расквартировался здесь, остальные были пока еще в Инсбруке.
Рихард, Отто и фрау Хубер тихонько слушали радио. Вещали по большей части англичане.
