Сауль — младшая дочь Тайчи-нойона — была молодой незамужней женщиной. Никто не назвал бы ее красавицей, но она была по-своему мила и очаровательна. Проведя с Конаном несколько дней в разговорах, перевязывая его раны и принося ему еду, она все крепче привязывалась к могучему киммерийцу. Прикосновения, переходящие в ласки, девичьи мечты воспламеняли ее, и через пару дней она легла с Конаном. Когда утром она упорхнула из его постели, Конан с некоторым смущением встретил взгляд Тайчи-нойона.
— Тайчи-нойон, — начал Конан, — я не хотел бы показаться тебе неблагодарным или нарушать ваши обычаи, но что произошло, то произошло.
— Я сам послал ее к тебе, — сказал Тайчи-нойон.
— Да? Хм. Обычно отцы берегут дочерей для желанных мужей. А я даже не знаю, надолго ли останусь здесь.
— Сауль моя любимая дочка, и я не хотел бы отдавать ее в чужой род. А от тебя у нее родится хороший сын. Сильный. Смелый. Мой внук. А если Сауль потом найдет хорошего жениха, то пусть он будет достаточно умен и не откажется взять ее с ребенком. Сауль будет счастлива с тобой. Ненадолго? Но кто может знать, что ему готовит завтрашний день?
Когда раны Конана достаточно зажили и он начал ходить, Тайчи начал подбирать для него оружие.
— Я привык биться длинным прямым мечом! — твердо объявил Конан.
— У меня такого просто нет, — ответил Тайчи-нойон. — Да и зачем тебе такой меч? Длинный меч нужен для того, чтобы нанести очень сильный удар. А большинство твоих противников вовсе не таковы, чтобы им требовался настолько сильный удар. Вот посмотри — в чем преимущество такого клинка?
Он показал Конану сильно изогнутую саблю. Конан поразмыслил и сказал:
— Для боя в тесноте?
— Точно. Я не предлагаю тебе эту саблю, она тебе не по руке, но ты сам понял — в тесной схватке длинный меч может быть зажат, и ты не сможешь им ни размахнуться, ни ударить. Когда ты бьешься конным, надо как можно быстрее рубить противника. Попробуй вот эту саблю, более подходящей для тебя у меня все равно нет.
Конан понемногу привык к сабле и смог оценить, насколько стремительнее получались удары непривычно легкого для него клинка. Он осваивал искусство бросать аркан и стрелять из тугого короткого лука, учился не просто скакать на лошади, но и резко уклоняться от чужих ударов, оставаясь в седле. Тайчи-нойон видел, что жизнь кочевника не очень привлекает Конана, и тот ждет лишь возможности уйти. И Тайчи-нойон задумывался. Тем временем они кочевали следом за стадами на новые пастбища, изредка встречаясь с чужими стадами и, обменявшись новостями, расходились в стороны, чтобы не мешать друг другу.
Однажды, объезжая окрестности стад с двумя воинами, Конан наткнулся на чужих всадников. Их было около десятка, и они сочли троих встречных легкой добычей.
— Нападем на них? — спросил Конан, когда чужие всадники поскакали навстречу, развертываясь в облавное полукольцо, чтобы не дать никому уйти.
— Сначала сделаем вид, что бежим, а за тем холмом встретим их, — ответил один из воинов.
И в развернутую цепью десятку чужих конников врезалась смертоносная тройка бойцов. Конан скакал впереди и разил противников молниеносными ударами сабли, а двое воинов не давали никому напасть на него сбоку или сзади. Чужаки поняли, что ошиблись с добычей, когда пятеро из них легли, порубленные саблями. Остальные побежали. Троих из них успели догнать или сбить стрелами, а двое сумели уйти. Конан вернулся к юрте Тайчи-нойона с захваченными лошадями и связкой оружия врагов.
— Я не останусь перед тобой в долгу! — радостно сказал он.
— Значит, я не ошибся, — спокойно ответил Тайчи-нойон. — Хотя я и не рассчитывал что-то получить с тебя. Пока ты сражался, приехал один мой знакомый. В двух днях пути от нас сейчас проходит большой торговый караван. Ты можешь успеть присоединиться к нему. Поедешь?
— Да. Спасибо, Тайчи-нойон! Я не забуду тебя. Могу я попрощаться с Сауль?
— Нет. Она сейчас в пути к следующему становищу. Я скажу ей все слова, которые нужны женщине. Собирайся и счастливого пути, Конан!
И вновь степной простор лег под копыта коня, унося отважного киммерийца к новым приключениям.
