И - автомобили.
Посмотрим на их мощности, хотя бы на
примере моделей американских корпораций,
имена которых дожили до
постиндустриальной эпохи. Вот роскошный
Cadillac Eldorado. Двигатели моделей
конца 1960.х - четыреста "лошадей",
последние образцы модельного ряда в 2003
году имели "только" триста…
Та же
картина у молодежно.спортивного Ford
Mustang. 390 лошадей в конце 60-х годов
и 190–260 - у стандартных поставок
начала XXI века. (Хотя есть модели с
турбонагнетателем и большей мощности.) И
- дорожная сеть, - в какой то момент
наступает насыщение (но вот до этого
России наверняка далеко).
То есть
в тот период происходит переход от
общества индустриального к обществу
постиндустриальному. Промышленность,
даже самая традиционная, конечно, не
исчезает. Но она переходит в разряд
инфраструктуры. Того воздуха, который не
замечаешь, пока он есть.
Но
структура общества остается примерно той
же, что и в индустриальную эпоху.
Капитал требует расширенного
воспроизводства - а продать людям первые
в их жизни автомобили, как было в эпоху
фордовской модели Т или, полувеком
позже, фольксвагеновского классического
"жучка", уже невозможно. Авто
производятся лишь на замену. Значит,
нужно побуждать людей менять их чаще - и
главная роль переходит от инженеров к
дизайнерам и маркетологам (этот период
жизни автоиндустрии прекрасно описал
Артур Хейли в романе
"Колеса").
Меняется мир одежды. К
традиционным портным и фабрикам готового
платья, порожденным антропологической
статистикой и индустриальной эпохой,
добавляется феномен "Больших домов",
структурирующих вещи не по качеству, а
по "модности", соответствию неким
искусственным критериям.
Возникает
феномен идолов поп-культуры. Великие
творцы Ancient Regime были обслугой
феодалов и церкви. Пусть даже иногда
обслугой своенравной и капризной - вроде
любимой секретарши, которой многое
прощается (см. "Жизнь Бенвенуто Челлини,
рассказанную им самим"). В
индустриальную эпоху Сара Бернар и
Карузо были уже как бы предпринимателями
второго эшелона (учитывая наличие
антрепренеров - кем.то вроде технических
специалистов, Эдисона там или Теслы).
Уважаемыми, но не могущими равняться по
роли с Рокфеллером или Карнеги.
А
вот The Beatles - совсем другое дело. И
деньги, и слава, и истэблишментарность.
Да и те, кто утоляет тоску уставшего от
электрического света общества (лишнего
времени - навалом, не надо чистить
лампу, заправлять ее маслом, очищать
подсвечник от воска, надо ж это время
убить!) по замкам, царевнам, менестрелям
(в зависимости от пола и предпочтений,
но о них грезят даже те, чьим уделом
было бы чистить лампы и открывать дверь!
Не нравится? А ведь был еще вынос помоев
и чистка конюшен…). получили свое. Ну,
авторы Конана, хоббитов и Нарнии с
большими деньгами разминулись, оставив
их издателям. А вот нынешние сказочники
оттянулись на славу. Терри Пратчет
(Pratchett), автор мира-диска, кавалер
Ордена Британской империи. Самый
продаваемый автор в Британии 1990.х
годов. Даже в 2003.м, уступив первое
место Джоан Роулинг, держал 3,4% рынка
книг в твердом переплете по количеству и
3,8% по цене.
А еще рынок
туризма. Цикл о миредиске, стоящем на
плечах четырех слонов, водруженных на
спину гигантской черепахи, Пратчет начал
в 1980.е с романа "The Colour of Magic",
где в волшебном мире появляется Первый
Турист. Постиндустриальная сага с
постиндустриальными образами.
Правда,
в сказках все наоборот - и в одном из
последних романов Пратчета, "The Truth",
гномы Волшебной Страны находят Настоящий
способ делать золото из свинца,
изобретая печатный станок со свинцовым
шрифтом. (Реалист А. С. Пушкин в "Сценах
из рыцарских времен" считал это концом
феодализма.) Но рассыпной шрифт и
линотипы хоть и ушли из издательского
дела, но золото.то, особенно в
постиндустриальную эпоху,
осталось.
А на место ностальгии по
сказкам феодализма пришла ностальгия по
индустриальному обществу. Вернее - по
жизни, в которой огромную роль играло
столкновение человека с силами природы.
