– А из-за чего вы уволились?
Палмер нахмурился:
– Работа не нравилась. Зря я вообще туда поехал.
– Почему?
– Не готов был. Сейчас бы, может, справился, а тогда еле терпел. Сначала думал: работа – лучше не придумаешь. Ответственности много – значит, доверяют. А главное, можно с головой уйти, ничто не отвлекает. Как же. – Палмер криво усмехнулся. – Да и с медсестрами не поладил.
Палмер смущенно запнулся. Но потом решил говорить начистоту и продолжил:
– Они надо мной вечно подшучивали, а за спиной в открытую смеялись. Ну что это такое? Взрослые люди, а можно подумать, опять в школу попал!
Судя по всему, Палмер тут же пожалел о своих откровениях. Робко произнес:
– Теперь вы, наверное, решите, что я полный болван, раз на такую ерунду внимание обращал.
– Нет, что вы, – сочувственно произнес я. – Это очень непростая ситуация. Начнешь возмущаться – скажут, что чувства юмора нет.
– А если промолчишь…
– И дальше будут подшучивать.
– Точно, – согласился Палмер.
Закурив, я подумал: пришло время показать, что у нас есть кое-что общее.
– Вот и у меня были точно такие же намерения.
Палмер ответил вопросительным взглядом.
– Рассчитывал поработать. Думал, будет время читать, писать. Как вы сказали, ничто не отвлекает. Но на деле все оказалось сложнее.
Не представляете, как тянет в Лондон. Скучаю по друзьям, по Сохо. А что касается жилищных условий…
– На втором этаже поселили?
– Да. – Изображая святую невинность, я продолжил: – Нет, комнаты хорошие, просторные. Но сама атмосфера…
Я нарочно сделал паузу и внимательно вгляделся в лицо Палмера. Тот с нетерпением ждал, когда я договорю.
– …жутковатая. – Палмер буравил меня взглядом, словно хотел прочитать мысли. – Мне там, откровенно говоря, не по себе делается.
На какую-то секунду показалось, что сейчас Палмер поделится собственными наблюдениями, но ему все-таки не хватило смелости. Вместо этого мой собеседник произнес:
– А главное – комната сна…
Палмер снова завел разговор о причинах, побудивших его уволиться.
– Между нами говоря, не верю я в эту наркозную терапию, что бы там Мейтленд ни твердил. – Палмер перегнулся через стол и прошептал: – Между прочим, от этого пациенты умирают.
– В Уилдерхоупе?
Тот покачал головой:
– Нет. Там пока случаев не было. Но риск большой.
– Мейтленд показывал вам их истории болезни? Ну, пациенток из комнаты сна?
– От меня одно требовалось – проводить электрошоковую терапию и следить, чтобы все показатели были в норме. А конкретные случаи мы не обсуждали.
– Странно, правда?
Палмер попыхивал трубкой.
– Мой вам совет – не пытайтесь понять Мейтленда. Я давно это дело забросил.
Прошел час, а я так ничего и не узнал. Фразы с намеками и многозначительные взгляды Палмера к откровенности не подтолкнули. И все же я был уверен: он что-то скрывает. Поэтому решил бросить уловки и говорить начистоту.
– Там работает одна практикантка, Мэри Уильямс. Она комнату сна на дух не выносит.
– Ничего удивительного. Не понимаю, как медсестры целыми днями эту вонь терпят. Кошмар!
– Нет, запах тут ни при чем. Мэри Уильямс боится.
– Боится?
– Да. Будто она там что-то страшное увидела.
– В каком смысле – что-то страшное?
– Ну, что-то потустороннее… Вроде привидения.
У Палмера запульсировала жилка на виске.
– Эти старые дома… – пробормотал он, будто говоря сам с собой. Потом снова повторил: – Старые дома…
Но видно было, что он с трудом сдерживается. Трубка Палмера погасла, и, когда он снова закуривал, я заметил, что у бедняги трясутся руки. Палмер встал и произнес:
– Давайте я вам еще выпить принесу.
Прежде чем я успел возразить, Палмер уже отвернулся и кинулся к стойке.
А когда вернулся, явно нервничал. Разговор шел туго. То и дело повисало неловкое молчание, во время которого Палмер смотрел в собственный стакан и заговаривал, только когда я напоминал о своем присутствии деликатным покашливанием. Наконец Палмер поерзал на стуле и задал вопрос, не имевший никакого отношения к теме нашего разговора:
– Слушайте, Ричардсон, вы там, случайно, кольцо не видели?
Палмер заметил, как я вздрогнул.
– Видели, значит?
– Да.
Палмер вцепился пальцами в край стола. В моем гардеробе было всего два пиджака, и так получилось, что тогда я надел тот самый, в котором сообщал сестре Дженкинс о своей находке. Хотя я сказал, что собираюсь продать кольцо и пожертвовать деньги на нужды больницы, оно так и продолжало лежать в кармане. Я достал блестящий предмет и показал Палмеру.
