После недолгого совещания присяжные приняли заключение о виновности подсудимого.
Тогда его спросили, имеет ли он что-нибудь против решения суда, и он заявил, что в обвинительном акте его фамилия написана неверно – «Мартен» вместо «Мартин». Возражение сие было отклонено, как несущественное. Более того, Главный прокурор сообщил, что готов предоставить доказательства, что подсудимый сам иногда писал свою фамилию так, как она указана в обвинительном акте. Подсудимый более возражений не имел и смертный приговор оставил без внимания. А по приговору его должны были доставить в кандалах к виселице неподалеку от того места, где было совершено убийство, 28 декабря, в День Убиения Младенцев.
Затем подсудимый, явно в состоянии полного отчаяния, сделал над собой усилие и обратился с просьбой к Лорду Главному Судье дозволить его родственникам посетить его перед казнью.
Л. Гл. С.: Дозволяю от всей души, но в присутствии надзирателя. А может быть, и Энн Кларк вас навестит, на что я крайне надеюсь.
Тут подсудимый не выдержал и закричал на Его честь, чтобы он не говорил ему таких слов, а Его честь очень сердито заявил, что он не заслуживает сочувствия ни от кого, так как, совершив столь кровавое и трусливое убийство, не желает принять возмездие за свои деяния. «И я буду просить Господа, – добавил он, – чтобы она не покидала вас ни днем, ни ночью, пока не придет ваш конец». Потом подсудимого в полном расстройстве, насколько я мог судить, увели, и суд был распушен.
Хочу упомянуть, что, по моим наблюдениям, подсудимый все время, пока шло судебное заседание, вел себя как-то странно по сравнению с тем, как обычно ведут себя подсудимые во время слушания подобных дел: он, например, постоянно пристально всматривался в присутствующих и часто резко оборачивался, словно кто-то стоял близ него. Также обращала на себя внимание тишина в зале, и еще (хотя, возможно, это объяснялось временем года) в зале суда было так темно и мрачно, что в два часа дня пришлось внести свечи, в то же время тумана в тот день не было.
Не так давно я не без интереса выслушал историю, которую мне поведал один молодой человек. Он давал концерт в той самой деревне, о которой я рассказывал, и, когда он запел «Вы пойдете погулять со мной, мадам?», аудитория его выступление приняла очень холодно. На следующий день из разговоров с местными жителями он выяснил, что в этих местах эту песню не любят, хотя, например, в Северном Тайтоне к ней относятся иначе. А здесь, как они полагают, она приносит несчастье. Однако почему, никто из них понятия не имел.
Преступные намеренья вещей
Преступные намеренья вещей – излюбленная тема изысканий одного моего старого друга. И тема эта – не пустой звук. В жизни каждого из нас – долгой ли, короткой, – бывают такие ужасные дни, когда приходится с угрюмой покорностью признавать, что весь мир на нас обозлен. Я не имею в виду человеческий мир и сопутствующие ему социальные связи; распространяться о таком – хлеб почти каждого современного романиста. «Жизненно» – вот как обычно характеризуют описанные в романах ситуации восторженные читатели, почему-то не обращая внимания на то, что подобное никогда бы с ними не произошло.
Нет, я имею в виду мир вещей, которые не говорят, не работают, не проводят собраний и встреч. О мире, где бывают непокорные запонки, опрокидывающиеся чернильницы, бритвы, режущие пальцы, и лестничные ступеньки неудобной высоты, коих попросту не ждешь у себя под ногой. Это лишь малая часть предметов, могущих сговориться и устроить нам веселую жизнь.
Жива ли еще в памяти классическая немецкая сказка о том, как Петушок и Курица отправились навестить герра Короба? По пути они встречали разных единомышленников и увлекали за собой, констатируя факт рефреном:
Ждет нас герр Короб – его приглашенье
Примем мы дружно и без сожаленья!
В шайку влились дикобраз, утка и, вероятно, кошка, если меня не подводит память, а в довершение всего – бегемот. Не застав герра Короба, эта компания набилась к нему в дом и стала ждать хозяина. Вскоре Короб объявился – несомненно, уставший после дня трудов праведных в своих обширных угодьях. Хриплый приветственный крик петуха так напугал беднягу, что он упал в кресло – прямо на топорщащиеся иглы дикобраза. Вскочив и очертя голову бросившись прочь, он споткнулся о кошку, и утка, переволновавшись, снесла ему яйцо прямо на макушку. Уйму унижений перенес бедный Короб – их всех я уже не упомню – и наконец, обезумев от боли и страха, выбежал из дому через черный ход, где и был раздавлен неповоротливой тушей бегемота.
