– Да, сержант, выгружайте пленных и отконвоируйте их в штабную палатку, туда же доставьте и генерала Гудериана. Сопровождающий покажет дорогу, его вам выделит сержант госбезопасности.
Обращаясь уже к Лыкову, я продолжил:
– Давай-ка, сержант госбезопасности, организуй, чтобы нас кто-нибудь сопроводил до штаба, а сам начинай готовиться к убытию из славных рядов гушосдоровцев. Да, и возьми с собой для формируемой роты из взвода Анисимова сержанта, выбирай самого лучшего. Если взводный будет особо бухтеть, сошлись на мой приказ. Из своих бывших подчиненных можешь отобрать пять человек и взять с собой в новую роту. И еще, забирай десять грузовиков – Бедину и семи хватит.
В этот момент сверху донесся нарастающий рокот моторов. Задрав голову, я сквозь маскировочную сеть заметил несколько немецких самолетов, которые пролетали прямо над нами, шли они медленно, уверенно – как хозяева. Объекты, расположенные около моста, их не интересовали – правильно, зачем этим живодерам тратить силы и время на какие-то жалкие несколько повозок с бредущими за ними беженцами, когда дальше, в Слониме, их ждут цели повкуснее. Уж там-то они смогут вволю напиться русской крови. Шестерку Ю-87 опять сопровождали четыре истребителя Ме-109. «Боятся, сволочи, отпускать без истребительного сопровождения бомбардировщики, – сделал я окончательный вывод, – получается, у люфтваффе не все так гладко, и значит, «орлы» Черных продолжают огрызаться».
Вид этих самолетов навеял еще одну мысль: «Колонна наша увеличится на десять грузовиков и станет весьма заманчивой целью для немцев. Да… Придется у Бедина забирать и бригадные броневики – какое-никакое, но зенитное прикрытие: если немецкие самолеты не смогут отогнать, то, по крайней мере, возьмут весь удар на себя, дав возможность людям скрыться в лесу, а самое главное, вездеход с пленными тоже успеет там замаскироваться. Эх, жалко, что энкавэдэшные БА-20 не доводили до ума бригадные умельцы – у броневиков угол возвышения пулемета так и остался в двадцать три градуса, а это значит, что против авиации они бесполезны».
Эта мысль так меня взволновала, что я, не дожидаясь пролета «юнкерсов», перекрикивая их грозный рокот, продолжил отдавать поручения сержанту госбезопасности:
– Лыков, направь к Анисимову нарочного с приказом, что я забираю у него все бронеавтомобили – будут сопровождать нашу колонну. И чтобы через час все красноармейцы, готовые к отправке на формирование к Курочкину, а также выздоравливающие сидели в кузовах грузовиков. Как только увидят нас, пусть эти десять грузовиков пристраиваются в хвост колонны – замыкать ее будут бронеавтомобили. Сам, после того как сделаешь все распоряжения, приходи в штабную палатку – нужно будет Бедину сообщить, что ты покидаешь его подразделение. Это все, сержант госбезопасности, действуй – время пошло.
Лыков козырнул, повернулся и направился выполнять полученные распоряжения. Меньше чем через минуту явился боец, присланный сержантом, – именно он должен был сопроводить нас до штабной палатки. С большим интересом этот бывший гушосдоровец наблюдал за процессом выгрузки пленных немцев. Особенно его впечатлило появление Гудериана, подталкиваемого конвоирующим его Якутом. Судя по всему, этот энкавэдэшник хорошо разбирался в немецких знаках различия.
«Ага, – подумал я, – действует моя задумка! Если уж этот матерый охранник, повидавший множество польских интернированных лиц с высокими воинскими званиями, так впечатлился нашими пленными, остальные будут просто в шоке; в самый драматический момент, когда, казалось бы, непобедимая немецкая военная машина успешно уничтожает нашу армию, вдруг под конвоем гонят самый цвет этого грозного воинства!» Немецкие генералы и старшие офицеры, помятые, с синяками и кровоподтеками, понуро бредут под конвоем бравых, чистеньких, подтянутых красноармейцев. А картина, когда маленький, едва достающий до плеча немецкого генерала сержант по-хозяйски подпихивает его в спину стволом своей винтовки – это вообще смотрится, как кадр из довоенной агитки про великую и могучую Красную армию. Наблюдая все это, люди, еще совсем недавно ощущавшие себя жалкими червяками под прессом неотвратимого немецкого нашествия, воспрянут. Они же поймут, что здесь все происходит на самом деле, это не какой-то постановочный трюк, что немцев можно и нужно бить. Вон, обычные красноармейцы, их сослуживцы, захватили в плен и ведут под конвоем важных гитлеровцев, а почему бы и им не сделать что-нибудь подобное?
