— Тебя что-то беспокоит? Тебя лично?
Самое поразительное, Тейг до сих пор не догадывался о том, что транслирует свое внутреннее состояние наружу так же постоянно и тщательно, как воспринимает эмоции окружающих. Ввиду чего с ним, например, было совершенно невозможно блефовать или жульничать.
Довольно удобное свойство для того, кто плотно работает с персоналом: и ты понимаешь, что гложет сердца твоих подчиненных и начальников, и они в свою очередь без слов способны понять, какие тени мечутся в твоей душе. Но все же…
Быть чуточку в этом смысле толстокожим тоже неплохо. И Айден без раздумий поменял бы предупредительность Тейга на доверчивость Тааса.
Хотя нет, не доверчивость. Доверие.
Имперский вассалитет изжил это чувство давным-давно. Отдавая право управления, перестаешь думать о том, верить или нет: сюзерен прав всегда, если ты назначил его на означенное место в твоей жизни. Ты принял предписанную модель поведения. Ее рамки бывают достаточно широки: так широки, что порой кажутся размытыми, но принципы не подлежат изменению. Мы — не слуга и господин. Мы — младший и старший, слабый и сильный, послушный и берущий ответственность на себя.
Да, что-то было потеряно, но приобретено гораздо большее. Слаженность, точность, надежность, эффективность — все то, на чем взросла Империя. Так почему же…
Таас не мог не понять истинный статус Айдена: даже слепец не остался бы в неведении. И тем не менее разве хоть что-то изменилось? Во взглядах, жестах, словах?
Может быть, появилось чуть больше осторожности, но вовсе не боязливой, а уважительной. Зато без изменений осталось другое. Главное.
Парень открыт миру. Пусть у этого свойства есть оборотная сторона — неопределенность, неясность, мутное пятно там, где должен находиться Таас, — не страшно. Когда-нибудь все прояснится, и, похоже, скорее, чем можно надеяться.
Сожалеть приходится лишь о том, что это пройдет стороной, вне поля зрения. А было бы так заманчиво бросить все, рвануть на базу и…
— Леди Лан-Лорен ожидает в саду.
Дела не позволят, да.
Вивис справедливо полагала, что действует эффективно вне зависимости от обстановки, окружения и прочих объективных факторов, но конечно же не пренебрегала возможностью обратить их влияние в свою пользу. И сейчас любой сторонний наблюдатель решил бы, что Ледяная Леди непременно воспользуется представившимся случаем, ведя беседу с лордом Кер-Кален в его родовом гнезде — месте, где Айден должен чувствовать себя наиболее умиротворенно и расслабленно. Однако…
С лордом-претендентом все и всегда получалось наоборот.
Стены дома, прячущегося от взгляда в кружеве густой листвы, помнили многое. Как водится, и хорошее, и дурное: без второго не появлялось бы смысла устремляться вперед, в будущее, без первого не было бы стартовой площадки для взлета. Воистину счастливы те, у кого этого оказалось поровну, потому что обычно одна из чаш весов оказывается тяжелее.
Свою жизнь Вивис назвала бы размеренной и совершенно ничем не потрясающей. Завидной для большинства? Да, несомненно. Ровной? Даже лучше: расписанной от рождения до смерти. Учеба, карьера, служба, замужество, воспитание наследников — либо по порядку, либо одновременно, но без пропуска хотя бы одного этапа. Потому что долг перед семьей и обществом должен быть выплачен полностью. Обычно это занимает всю жизнь, но лучше так, чем иначе. Лучше действовать, чем терзать себя опасными размышлениями каждую свободную минуту.
У настоящей леди не бывает друзей, только враги и слуги, и всякий, кто оказывается на пути, сразу попадает в тот или иной лагерь. Встречались определенные исключения, но все в итоге сводилось к времени, требовавшемуся для принятия решения. Даже те немногие, подающие надежды на что-то иное, непредсказуемое, отличное от чистого света и непроглядной тьмы, не справились с соблазном пойти по одной из двух проторенных дорожек. И самым жутким страхом Вивис, самым безысходным из ночных кошмаров было предчувствие, что однажды и Айден, которому пока удавалось балансировать между, шагнет с сорной травы на исхоженные каменные плиты.
