Кавалер (в сторону). Дураки развесят уши на такие сладкие речи, поверят тем, кто их говорит, — и попадаются!
Мирандолина (возвращается без белья). Что прикажете к обеду?
Кавалер. Что будет, то и съем.
Мирандолина. Мне бы хотелось знать, что вы любите. Есть же у вас любимые блюда, скажите откровенно.
Кавалер. Когда мне захочется, я скажу лакею.
Мирандолина. Мужчины тут не годятся. У них не хватает ни внимания, ни терпения. Не то что мы, женщины. Если вы пожелаете какого-нибудь соуса или рагу, благоволите сказать мне.
Кавалер. Благодарю, но с этими штучками вам не сделать со мной того, что вы сделали с графом и маркизом.
Мирандолина. А? Что вы скажете про этих двух синьоров? Слабые люди! Являются в гостиницу, нанимают комнату, а потом пытаются завести шуры-муры с хозяйкой. Но у нас голова занята другим, нам некогда обращать внимание на их подходцы. Мы стараемся о своей пользе. Если мы разговариваем с ними ласково, то только чтобы удержать их у себя. А я особенно: когда вижу, что они на что-то надеются, я хохочу как сумасшедшая.
Кавалер. Отлично! Мне нравится ваша искренность.
Мирандолина. У меня только и есть хорошего что искренность.
Кавалер. Однако с теми, кто за вами ухаживает, вы умеете притворяться.
Мирандолина. Притворяться? Боже избави! Спросите-ка у тех двух синьоров, которые прикидываются, что без ума от меня: выказала ли я им хоть разочек что-нибудь похожее на расположение? Шутила ли я с ними так, чтобы дать им какую-нибудь надежду? Я их мучаю, потому что это в моих интересах, да и то без большой охоты. Видеть не могу мужчин, распускающих слюни! Зато не терплю и женщин, бегающих за мужчинами. Видите ли, я не девочка; накопила годочков. Не говорю, что я красивая, но у меня были отличные оказии; а все-таки замуж я не пошла, потому что выше всего ставлю свою свободу.
Кавалер. О, да! Свобода — великое сокровище!
Мирандолина. А сколько людей так глупо ее теряют!
Кавалер. Ну, я не таковский! Без дураков!
Мирандолина. Вы женаты, ваше сиятельство?
Кавалер. Я? Упаси бог! Обойдусь без баб!
Мирандолина. Очень хорошо, оставайтесь таким всегда. Женщины, синьор… Ну, да ладно! Мне не пристало говорить о них плохо.
Кавалер. Знаете, вы первая женщина, от которой я слышу такие речи.
Мирандолина. Я скажу вам: мы, хозяйки, у себя в гостиницах видим и слышим много всего. И правда, я жалею людей, которые боятся нашей сестры.
Кавалер (в сторону). Забавная она.
Мирандолина. С вашего разрешения. (Делает вид, что хочет уйти.)
Кавалер. Торопитесь уходить?
Мирандолина. Мне не хочется быть вам в тягость.
Кавалер. Да нет, мне с вами приятно. Вы развлекаете меня.
Мирандолина. Вот видите? Так я и с другими. Провожу с ними несколько минут. Я ведь веселая. Наговорю им всяких глупостей, чтобы немного их позабавить. А они ни с того ни с сего начинают воображать… Понимаете? И давай за мной волочиться.
Кавалер. Это потому, что у вас приятное обращение.
Мирандолина (приседая). Вы очень добры, ваша милость.
Кавалер. Так, говорите, влюбляются?
Мирандолина. Подумайте, какая слабость! Сразу взять да и влюбиться в женщину!
Кавалер. Никогда не мог этого понять.
Мирандолина. Вот тебе и твердость! Вот тебе и мужская выдержка!
Кавалер. Да, жалкие они, мягкотелые людишки.
Мирандолина. Вы рассуждаете, как настоящий мужчина. Синьор кавалер, дайте мне вашу руку.
Кавалер. Руку? Зачем?
Мирандолина. Удостойте. Прошу вас. Будьте покойны, у меня чистые руки.
Кавалер. Вот вам рука.
Мирандолина. Первый раз мне выпадает честь подать руку настоящему мужчине.
Кавалер. Ну ладно, довольно! (Отнимает руку.)
Мирандолина. Вот что. Если бы я взяла руку одного из тех двух мышиных жеребчиков, каждый подумал бы, что я без ума от него. И потерял бы голову. С ними я не позволила бы себе самой маленькой вольности за все золото мира. Они не умеют жить. Какая чудесная вещь — свободный разговор! Без наскоков, без хитростей, без разных там дурачеств! Простите мою смелость, ваша милость. Если я чем могу вам служить, приказывайте без стеснения. Я буду внимательна к вам так, как не была еще ни к кому на свете.
Кавалер. Вы становитесь пристрастны ко мне. Почему это?
