В ходе дальнейшего развития письменности появилось так называемое слоговое письмо. Рисунки уже означали не целое слово, а лишь его начальный слог. В древнеегипетском языке были слова, состоявшие всего из одного звука. Рисунок, обозначавший такое слово, постепенно превратился в знак, соответствующий на письме определенному звуку, то есть в букву. Но настоящее буквенно-звуковое письмо (азбука) зародилось не в Египте, а в Палестине. Его возникновение совершило настоящий переворот в развитии письменности. Прогрессивность такого письма, где сколько звуков — столько знаков, очевидна, если сравнить его с китайским письмом, в котором и доныне всякому знаку соответствует понятие, и к этим знакам постоянно добавляются все новые. В Китае, можно сказать, нет ни одного человека, который был бы совершенно «грамотным», потому что для этого нужно выучить свыше сорока тысяч иероглифов. Правда, во всем этом есть и положительная сторона: каждый знак может быть прочитан на любом из семи диалектов китайского языка.
Узнал я, что новое, звуковое письмо, состоявшее из двадцати двух знаков, распространили по свету финикийцы. К этому письму восходят алфавиты, которыми в настоящее время пользуются большинство народов мира, — кириллица и латиница.
Бабушка внимательно выслушала мой рассказ и сказала со вздохом:
— Уж и не знаю, милостивый боже, как мне благодарить тех, кто буквы придумал. Без них как бы мы узнали, что не пропал мой сыночек в чужих краях?
Отец прислал деньги и попросил отдать их соседу Лешо за собаку, чтобы тот не держал на нас зла. Пусть, мол, купит на эти деньги овцу. Но сосед Лешо снова купил себе щенка. Я этого щенка за версту обхожу, не то что поиграть — погладить его не решаюсь, боюсь, не повторилась бы старая история.
Бала давно уже не выходит на улицу — болеет. Пару дней я слонялся вокруг ее дома, но так и не нашел в себе смелости войти. Наконец, улучив мгновение, когда Балиного отца не было во дворе, я на цыпочках поднялся на крыльцо, потянул на себя дверь и обомлел: передо мной стоял сосед Лешо.
— Куда это ты разлетелся, живодер? — загремел он.
— Вот пришел Балу проведать.
— Давно хочу тебя спросить, да ты к нам глаз не кажешь, за что ты пса моего убил?
— Так надо было.
— Что значит «надо было»? Чем он тебе помешал?
— Не мне — отцу. Эта собака все нервы отцу истрепала, расхворался он из-за нее, сон потерял.
— И ты ничего умней не придумал, как ее укокошить? И оставить мой дом на растерзание волкам?
— Так ведь отец вам денег прислал…
— Передай отцу, чтоб не смел со мной шутки шутить. Не овца мне нужна, а сторожевой пес. И смотри у меня, надумаешь в другой раз за ружье взяться, отец твой вовек со мной не рассчитается, хоть всю Австралию продаст.
Бала слушала, теребила одеяло и молчала. Когда сосед Лешо кончил меня распекать и ушел, Бала спросила слабым голосом:
— Ты навестить меня пришел?
— Посылку от отца получил, есть кое-что и для тебя. Держи.
Я протянул ей цепочку. На цепочке висело маленькое сердечко с картинкой, на которой обнимались влюбленные. Как зачарованная смотрела Бала на картинку, потом подняла на меня глаза и проговорила:
— Очень красивая, только скажи по правде, она ведь не из Австралии, не от твоего отца?
Я покраснел до ушей.
— Сознайся, ты ее здесь купил? В лавке такие продавались.
Я готов был сгореть со стыда.
— Ну да, купил… для тебя… — через силу выдавил я. Бала ласково улыбнулась и повесила цепочку на шею.
Сегодня почтальон задержался у нас дольше обыкновенного. Бабушка поставила на стол бутылку ракии и сказала:
— Пей сколько влезет, для тебя ничего не жалко. И то сказать, некому стало в доме ракии отведать.
— Знаю, потому и захожу к вам в последнюю очередь, — хитро подмигнул почтальон. — Все письма разнесу, увижу, что больше работы нет, — и к вам. — Он не спеша отхлебнул ракии и заговорил: — За те, почитай, тридцать лет, что при почтовом деле состою, прошагал я столько километров, сколько их отсюда до самой Австралии. А может статься, и больше. Адресов перечитал — на книгу в миллион страниц достало бы. И хоть дальше своего села нигде не был, все страны и города на земле знаю. С тех пор как ваш хозяин Зарко уехал в Австралию, стало у меня одним адресом больше. И где только не работают наши земляки! Из каких только стран не шлют они весточки: из Франции, Германии, Австрии, Англии, Италии, Швейцарии, Румынии, Греции, Болгарии, Бельгии, Голландии, Польши, Чехословакии, Венгрии, Советского Союза, Дании, Норвегии, Швеции, Индии, Ирака, Ирана, Египта, Турции, Канады, Северной и Южной Америки. Кто давно там живет, кто только что уехал. Вот ведь как получается: хоть и маленький мы народ, а по всему белому свету разбросаны. Эх, как говорится, бодливой корове бог рог не дал! Был бы у меня талант, чтоб про это рассказать, непременно бы роман написал.
