— Джинни Уизли ждет исключение из школы, запрет на использование волшебной палочки, штраф в размере трех тысяч галлеонов и, исключительно из-за малолетства, три месяца в Азкабане.
— То есть, вы отдали усыновленного ребенка постороннему человеку?!
— Я круглый год живу в Хогвартсе, а у Вадима была непереносимость магических мест. Ему подарили артефакт, щит от эманаций, но его все равно нельзя носить круглый год. Мальчику было необходимо покинуть территорию школы и естественно, что он не мог жить в Хогсмиде!
— Вы с ума сошли?! Мальчик — безродный сирота!
— Этот безродный сирота находился под покровительством священных семейств, миссис Уизли. Если бы ваш муж не ушел из Ордена с гордым видом, вы бы об этом знали. Ваша дочь убила единственного истинного целителя на все острова Великобритании!
— Мальчика убил не василиск! Он не встречался с ним взглядом, его не кусали, не сбрасывали с высоты. Да его даже не ударили! Он просто умер!
— То есть, вы подозреваете Аваду?
— Почему вы отдали Волхова Северусу Снейпу? Как вы посмели отдать целителя Пожирателю Смерти? Что он вообще делает в школе?! Его необходимо немедленно уволить!
— Не было никакой Авады!!!
— Так почему он умер?
— Северус?
— Увольняйте. Делайте, что хотите, только заткнитесь. Вы находитесь рядом с телом моего ученика.
Глубокий бархатный голос звучал надтреснуто и глухо прямо надо мной. До меня дошло, что это он сжимает мою правую руку, поставив её на локоть. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убрать пелену с глаз.
Это было незнакомое помещение с высокими стрельчатыми сводами. До пояса меня прикрывала простыня. Чуть в стороне стояла толпа народу, в которой половина была незнакома, а рядом олицетворением скорби сидел Северус Снейп, прижимаясь лбом к моей руке. Кислорода в крови становилось все меньше, в глазах снова начало темнеть. Осознание включилось в голове, будто лампочка — я не дышу и нужно срочно это исправлять.
— Аааа!
Грудь разорвала адская боль, сердце заколотилось, как бешеное, разгоняя застоявшуюся кровь, а сосуды недоверчиво сжимались в ответ. Мозг неумолимо включал организм, посылая по телу сигналы и проверяя системы, как компьютер после перезагрузки. Оживала каждая клеточка моего тела, и меня затрясло в судорогах.
Край сознания уловил, что Снейп подскочил, выхватывая палочку, что замолчали маги, но мне было всё похер. Моё тело сжалось в комочек, поскуливая и плача от боли. Черт, теперь я понимаю, что испытывают младенцы в первые минуты после рождения!
Боль постепенно стихала, по телу все еще пробегали судороги, к ним примешивалась дрожь от отмороженной спины. Какие-то умники уложили меня голяком на каменный стол. Я кое-как замотался в простыню, пытаясь справиться с тряской в руках, сел и поднял взгляд на магов.
Те стояли бледные, направив на меня палочки. А напротив них с такой же вскинутой палочкой стоял не менее бледный Снейп, выставив полупрозрачный щит. Судя по следам гари на камнях вокруг сферы, среагировал мой декан очень вовремя. Его черные глаза смотрели на меня с просто непередаваемой смесью эмоций. Я посмотрел на него и икнул.
— Не… ик!.. надо никого… ик!.. увольнять… — я шмыгнул носом, снова звонко икнул и едва сдержал неприличную отрыжку. — Ой.
— Волхов. Живой, — констатировал декан и грозно навис надо мной. — Что это было?!
В голове всплывали воспоминания, толкаясь и путаясь, но все-таки вставая в очередь. Разговор с предками, исполинский змей, странный колодец, моя смерть и староста Том, напоминающий узника концлагеря. Уж не Риддл ли?! Понимание ударило обухом по голове, но ужаса и шока упорно не было. Наоборот, меня переполняло какое-то светлое веселье и озорство, как будто с души сняли груз и приделали крылья. Хотелось прыгать и плясать. Я чувствовал себя обновленным.
— Я в возраст входить начал, — я накинул простыню на плечи и поерзал; тонкий хлопок не спасал от ледяного мрамора. — Предки явились… Ну, это, как её… Инициация… Вот.
— Мистер Волхов, — Снейп явно проглотил английскую версию слова «твою мать!». — Вы умерли. Вы были мертвы шесть часов. Вы, черт возьми, мне приснились и попрощались!
