Мой Малфой и так всегда был светлокожим, а уж сейчас стал белее простыней, на которых лежал. На бинтах, туго перетягивающих его грудь, алела кровь, словно диковинные маки. Я схватил его за руку, проверяя пульс и стараясь прочувствовать все повреждения. Ран не было — затянулись. Он в повязках, но не ранен. А совершить подмену под десятком глаз было невозможно. Значит, это никакое не модифицированное оборотное — это что-то другое. Веяло грозовой свежестью и сладковатым ароматом альпийских цветов. И ни следа холодного разреженного воздуха заснеженных гор…
— Ч… Что?! — испуганно спросил Драко, дергаясь от моего прикосновения и настороженно прислушиваясь к тревожным звукам вокруг. — Вадим?
В серебристых глазах плескалась смесь паники и горя. По щекам катились слезы. Значит… Значит, моему снежному королю и в самом деле уже не помочь.
Ноги подкосились, и я бессильно осел на кровать, закрывая лицо ладонями.
Не успел. Я знал, что не успею, но всё равно в душе жила какая-то робкая надежда на чудо. И эта надежда сейчас билась в агонии и корчах, умирая.
— Где ты был? Здесь было нападение, прямо в деревне. Почему тебя не было? Почему ты не помог…
Рот Драко захлопнулся, он даже сильнее сжал губы, чтобы не проговориться, и обвиняюще уставился на меня.
— Я знаю… — я гулко сглотнул ледяной комок и отвел взгляд. Смотреть в эти глаза было очень трудно, почти невозможно. — Я всё знаю. Я был в Мунго… спасал Люпина. Прости.
— Спас? — с ненавистью выплюнул Драко.
— Нет, — снова сглотнул я.
— То есть ты хочешь сказать… — Драко осекся, давясь словами и комкая простыни. Красивое лицо исказилось в оскале. — Ты!
— Я… Когда я уходил, все было в порядке.
— Цели-итель… — презрительно протянул Малфой, а потом сморщился, кусая губы, и отвернулся от меня. — Как ты мог… допустить это?
Он сжался на кровати, обнимая себя за плечи. Из перебинтованной груди вырвался всхлип.
— Давай ты выскажешь мне всё позже, — я встал с кровати, тяжело опираясь на спинку. — Меня ждут другие раненые.
Глаза пекло. Во рту разливалась горечь, а в груди колючим клубком ворочалась тоска. Я опустил безмерно тяжелые веки, отвернулся от всхлипывающего Драко.
Я тоже обязательно поплачу о тебе, мой снежный король. Я поднимусь на нашу башню, добуду Шардоне с устрицами и провожу тебя, несмотря ни на что. Обещаю… Но это будет потом. Сейчас я нужен другим.
Дамблдор вплыл за ширму, чуть не налетев на меня, и окинул внимательным взглядом Драко. Тот исподлобья глянул на старика, скрыв выражение глаз за ресницами, и повернулся спиной, подтягивая повыше одеяло.
Директор повернулся ко мне и отрывисто спросил:
— Как Римус?
— Хорошо, — отстраненно выговорил я. — Принят предками в вечные земли и награжден рогом, полным верескового меда, как и полагается победившему воину.
Дамблдор вздохнул, закрывая лицо рукой.
— Можешь посмотреть других пострадавших?
Я кивнул, рассматривая его. Мысли завертелись в голове бешеной каруселью. Перед глазами встал наш последний разговор. Вспомнились Стоуны.
Знал ли он, что Драко был с начала года вовсе не Драко? Почему он решил поговорить со мной именно вчера? К чему была такая настойчивость? Почему он так настаивал на расставании с Малфоем? И почему так легко отступил?
Гнев нарастал неспешно и неотвратимо, будто змея собирала кольца, готовясь к броску. Если бы Артур Уизли за каким-то чертом не потащился к Джинни в ремесленную школу, если бы Дамблдор не отправил вместо него в Министерство Люпина… Если бы меня позвали чуть раньше, я бы вернулся быстрее… Может быть, я бы вообще не понадобился, ведь колдомедики пытались справиться сами… Нет, смерть Малфоя была неотвратима. Его время кончилось. Я бы ничего не смог сделать. Меня рядом с ним всё равно бы не было.
Меня начинало потряхивать.
Я вынырнул из-за ширмы и снова окинул взглядом пострадавших. Кому моя помощь нужнее?
Стоп.
Пострадали семь грифов. И по одному студенту с других факультетов. С Гриффиндора шестеро — с пятого курса. Полукровки и маглорожденные. Было очень просто предположить, что при провокации они первыми полезут в драку. Провокация… А ведь Дамблдору очень нужно объявить о возрождении Волдеморта… Может быть, он удалил бы меня из школы под благовидным предлогом в любом случае?
