— Моя мулатка-шоколадка, на свиданье всё будет гладко! Моя мулатка-шоколадка, — я наклонился к ее лицу и прошептал так, чтобы слышала только она, — этой ночью всё будет сладко.
Гермиона вспыхнула, как маковый цвет, и залепила мне пощечину. Я с хохотом увернулся и принялся повторять припев. Уже с приличным окончанием «В королевстве мы будем сладком». Народ глазел на нас с неподдельным интересом. Где-то щелкнул фотоаппарат Колина Криви. Еще бы! Не каждый день слизеринец приглашает заучку в Хогсмид. Я закончил песню, припав перед алеющей Грейнджер на одно колено. Гитара выдала страстное соло.
— Да или нет, Гермиона? — промурлыкал я.
На заднем фоне девочки-гриффиндорки рефреном зашептали: «Соглашайся, Грейнджер! Самый красивый парень курса! Вот повезло!»
— Ну, так что, пойдешь? — не обращая внимания на подсказчиков, повторил я и протянул ей пышную розу из светло-розового бисера.
— Зачем тебе эта маггла с палочкой? — задорно крикнула Дафна с противоположного конца коридора. — Она же не способна оценить своего счастья! Пригласи лучше меня!
Грейнджер предсказуемо повелась на развод и цапнула цветок. Её щеки пылали не хуже плетеных лепестков.
— Пойду!
— Что здесь происходит?! — строго спросила профессор МакГонагалл, выходя из кабинета транфигурации. — Мистер Волхов? Мисс Грейнджер? — она переводила взгляд с розы в руках Гермионы на коленопреклонённого меня.
— Волхов, опять ваши шуточки? — раздался бархатный голос позади, и рука профессора Снейпа вздернула меня за шкирку, поднимая на ноги.
— Добрый день, профессор! — радостно улыбнулся я.
— Объяснитесь! — МакГонагалл поправила очки. На ее лице было написано выражение крайнего неудовольствия.
— Я пригласил Гермиону на свидание, и она согласилась! — все так же радостно ответил я.
— О! Вот как? Голося на всю округу?! — возмущенно уточнила профессор трансфигурации и тут же вычла двадцать баллов у Слизерина.
— Мистер Волхов! — разозленным удавом прошипел зельевар. — Вас ждет отработка в субботу.
— Но в субботу я иду в Хогсмид, профессор, — я сложил бровки домиком и умоляюще прижал к груди гитару. Снейп перевел взгляд с меня на пунцовую Грейнджер, неопределенно хмыкнул и отпустил мой воротник.
— Уже нет! Вашей прекрасной даме придется подождать до следующего раза… если вы опять не умудритесь вляпаться в отработки, — саркастично отозвался Снейп.
Я надулся. Вот гад!
— Но это несправедливо… п-проф-ф-фессор, — заикаясь от пристального взгляда Снейпа, Гермиона уже успела пожалеть, что вообще влезла в разговор.
— Чудес-с-сно. Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора за пререкания с преподавателем и провокацию. В таком случае, вам будет приятно разделить со своим верным рыцарем все тяготы и лишения, как и подобает верной спутнице. В субботу жду вас обоих. Так будет справедливо? — задал он риторический вопрос МакГонагалл, которая только неодобрительно поджала на это губы и бросила строгий взгляд на Гермиону.
Снейп прошелся по нам как асфальтоукладочный каток, медленно и неотвратимо. Все возмущенные, жалостливые и насмешливые голоса смолкли. Были придавлены и утрамбованы его тяжелым взглядом. Особенно злобно он смотрел на Гермиону. Эффектно развернувшись, профессор удалился, оставив поле битвы за собой.
Я растерянно смотрел ему вслед. Чего он так на Грейнджер взъелся? Разве что… Ой, блин! Кажется, он сделал неверные выводы из моего интереса к Гермионе.
Народ стал постепенно рассасываться, только в отдалении стояли Гарри и Рон, и явно поджидали Грейнджер. Рон был красным и кидал на меня злые взгляды, сжимая кулаки. Гарри удерживал его за плечо и тихонько ему что-то шептал, бросая из-под очков лукавые взгляды в нашу сторону.
— Грейнджер, — тихо окликнул я Гермиону. — Тебе роза-то понравилась?
— При чем тут роза, Волхов?! — Грейнджер возмущенно запихала мой подарок в сумку. — Я за тебя заступилась и опять получила штраф.
— Виноват, признаю, — я обезоруживающе улыбнулся.
— Дурак!
— Что поделать? Не я такой — жизнь такая, — я развел руками, чуть не уронив гитару и продолжая улыбаться. Моя улыбка Гермиону явно бесила.
Гермиона фыркнула, не найдя слов для ответа, встряхнула кудрявой головой и направилась к своим друзьям. Если бы она могла воспламенять взглядом, то от меня уже осталась бы горстка пепла.
