— Что говорят полицейские?
— Полицейские считают её жертвой сектантов. И они не так уж и далеки от истины, правда? — горько усмехнулся Северус. — Я сварил зелье на крови — мой сын жив. Жив, но я не могу его найти. Его укрыли моим собственным амулетом! Черт возьми! Почему Чарити из всех побрякушек взяла именно это?!
Он метнул бутылку в стену. Та развернулась на полпути и выскочила в открытое окно. Раздался жалобный кошачий вопль вперемешку со звоном разбитого стекла. В ответ на возмущенный взгляд Вадим только дернул плечом.
— Осколки в квартире — опасно, — выдал он. — Сиди здесь и постарайся больше не пить. Я скоро вернусь. Серый!
Из лунного света соткался огромный серебристый волк, пробежался по квартире и, фыркнув в сторону Северуса, вопросительно уставился на Вадима. Тот одним плавным движением скользнул ему на спину и зарылся руками в густую светящуюся шерсть. Точь-в-точь Иван-царевич из сказки. Северус знает, Илаев ему давал сборник.
— Ты куда?
— Чарити мертва всего несколько дней, — ответил Вадим. — Я смогу поговорить с ней в астрале и узнать, кто забрал твоего сына. Серый!
Волк подобрался как перед прыжком, принюхался и бесследно исчез вместе со своим наездником. Побратимская связь натянулась, как будто бы даже завибрировала, странно ёкнуло под ложечкой. "Так это не Патронус" — запоздало сообразил Северус. — "Это подчиненный дух!"
Если исцеление Вадим показывал помногу и часто, то о своих шаманских навыках предпочитал помалкивать. Единственное исключение было сделано для Диггори. И то, вон какая буря сразу поднялась: авроры, колдомедики, отдел Тайн... Спиритизм в Европе был запрещен, а шаманство целиком и полностью относилось к этой дисциплине. От обвинений в некромантии Вадима спасла лишь его клятва целителя — жуткая, жесткая и сложная клятва, допускающая лишь самозащиту. Сам ли Вадим додумался до таких формулировок или в его мире это была повсеместная практика? Впрочем, какая разница? Шаман имел выход в астрал, он мог допросить убитого. Не портрет, не призрака, которые вполне могли не помнить подробностей смерти и не знать, что было после, а душу, наблюдающую за происходящим с первого ряда.
Связь дрожала, тяжелела. Создалось полное ощущение того, что на том конце повесили груз. От напряжения Северус протрезвел окончательно.
— Роды приняла ведьма Элисон Диал, — появившийся Вадим распластался на своем волке и от усталости едва шевелил губами. — Чарити все силы отдала ребенку, перед смертью успела дать имя и пробормотала, что амулет спрячет от опасности. Диал была слишком стара. Она смогла сохранить ему дар, но... В общем, от тела она избавилась, до маглов ребенка донести успела, сунула в руки первой встречной, назвала имя, объяснила, что амулет — материнский, и прямо в том парке умерла. Что за город — не имеет ни малейшего понятия. Сказала — ближайший магловский. Долетела на метле. Женщина не оставила его у себя, довезла до больницы. За ним ухаживают. Чарити проследила и... В общем, она сказала, что помимо амулета укрыла его от поисков и местонахождение тебе не откроет. Защиту снимет лишь в день одиннадцатилетия, чтобы пришла сова из Хогвартса.
— Но с ним всё будет в порядке? — прохрипел Северус, постепенно приходя в себя от пережитого.
— Она назвала его Фостинус, — бледно улыбнулся Вадим. — И за ним присматривает его мать. Конечно, с ним всё будет в порядке.
От сердца отлегло. Злило, что Чарити скрыла сына на одиннадцать лет, что не доверила, но... Пока Северус не устроит собственную жизнь, забирать сына действительно было опасно. В первую очередь для него самого. К тому же, младенец будет их тормозить и привлекать ненужное внимание. Раз Фостинус в безопасности и его жизни ничего не угрожает, пусть будет там. А спустя одиннадцать лет Северус проследит, чтобы сын как можно легче вписался в магическое сообщество. Или заберет. В зависимости от того, что будет с этим сообществом.
Вадим странно замерцал, тело размылось. Сквозь белую футболку проступил контур окна. Волк превратился в неоформленное облако.
— Что с тобой? Тебе плохо?
— Я... устал просто... — как из колодца донесся слабый голос.
