На зельях меня ждал сюрприз. Вместо традиционных трех вопросов в вытянутом билете было десять и задание вычленить из всей этой фантасмагории рецепт для практики. Я поморгал на это извращенство, на невозмутимого Северуса, на сурового дядечку, который мне это подсунул, но делать было нечего. Пришлось вспомнить хрен знает что, включая курс органической химии, фармацевтику, уринотерапию и гороскоп, но рецепт из вопросов был добыт. В процессе приготовления этого непонятного нечто до меня дошло, что это зелье из монографии Северуса «Магия как отдельный компонент» и его нужно заговаривать. С грехом пополам вспомнил слова и на выходе получил что-то, отдаленно похожее на эликсир Асклепия (то есть лекарство от черепно-мозговых травм). На этом экзаменатор не успокоился и вытянул из меня душу, расспрашивая о том, что это такое получилось, для чего оно, о методиках расчета индивидуальной дозы. Я отстреливался до последнего патрона и, чтобы окончательно не потерять лицо, поспорил о влиянии языка и формулировок на конечный результат.
Я вырвался от этого маньяка только через три часа. Коленки немилосердно дрожали, голова гудела и пухла, а в голове ворочалось осознание катастрофического провала. И только потом, когда невероятно довольный Северус сказал, что я с блеском сдал испытание и произвел впечатление на магистра, до меня дошло, что это был ни фига не СОВ, а самый натуральный экзамен на мастерство.
Почему Северус был такой довольный? Да потому что выучил такого талантливого меня, который обскакал его самого. Оказалось, для звания магистра нужно было либо создать что-то ну совсем новое, либо написать научную работу и выучить крутого мастера. Причем «крутого» — ключевое слово. А экзамен у меня принимал его учитель. Пятый магистр в Европейской гильдии зельеваров и алхимиков. Всего магистров было двенадцать. Вместе с Северусом.
— Спасибо, что не предупредил, — поблагодарил я, отойдя от новостей. — Если бы я знал, что это будет не СОВ, а экзамен на мастерство, в жизни бы не сдал!
Северус ухмыльнулся.
— Я знаю.
Ритуалистика далась мне легче всех. Я показал классический (то есть римский) обряд призыва домовика для Хогвартса, а потом долго рассказывал, как то же самое делают в России и чем отличаются домовики от домовых. Экзаменатор слушал с явным удовольствием и любопытством, а потом с досадой посетовал на отсутствие в программе Хогвартса спиритизма.
— Хотелось бы посмотреть на вашу работу с духами. Не обучать этому инициированного шамана — преступление, настоящее преступление! Исключить целую дисциплину из-за одного подраздела — глупость. Там ведь не только призыв умерших, но и медитация, левитация, телекинез, работа с астралом...
— Я учусь, — улыбнулся я. — В частном порядке.
Старичок заерзал. Глаза у него вспыхнули.
— Может быть, вы можете что-то показать? Разумеется, за дополнительные баллы... у моего коллеги, профессора Тофти. Трансфигурация не ваш предмет, конечно, но я не дам ему испортить вам аттестат жалкой «У».
Я улыбнулся еще шире. Повинуясь моему взгляду, чернильница профессора медленно взмыла в воздух и закружилась в затейливом танце.
Тот зааплодировал.
На астрономии произошла канонная разборка Амбридж с Хагридом и аврорами. Пока ученики во главе с Поттером во все глаза наблюдали за дракой, я быстренько доделывал задание. Снизу послышался громкий «Ба-бах!» и гневный вопль МакГонагалл:
— Как вы смеете?!
— Черта с два, Долиш, вы меня так просто не возьмете! — ревел Хагрид.
Ученики побросали свои карты и активно болели за своих. Профессора сначала пытались призвать их к порядку, но делали это настолько неубедительно, что их никто не послушал.
— Оставьте его в покое! — МакГонагалл надрывалась так, что её было слышно даже внутри башни. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить...
Гермиона, Парвати и Лаванда дружно завизжали. Это нашего любимого профессора трансфигурации накрыло четырьмя Ступефаями.
— Разорви меня горгулья! — воскликнул профессор Тофти, который уже напрочь забыл об экзамене. — Безо всякого предупреждения! Какая низость!
