Как и в других местах, неолитическая революция в Новом Свете происходила небыстро. Но, раз начавшись, пусть медленно, а все-таки неуклонно шла перестройка.
…На протяжении первой стадии в шестом-седьмом тысячелетиях до н. э. культивируемые растения в Техуакане, по подсчетам Мак-Нейша, составили от нуля до шести процентов всей употребляемой пищи.
Следующий этап (пять тысяч-три тысячи четыреста лет назад) — 14 процентов.
Тысячелетием позже — 25 процентов.
После 1500 года до н. э. — 40 процентов. И по-прежнему все еще значительна — 31 процент — была доля диких растений.
Так называемая неолитическая революция длилась тысячелетия. И тем не менее она была колоссальным скачком, величайшим переворотом.
Исторически этот переворот в Новом Свете, как везде, подготавливался всем предшествующим развитием человека и человеческого общества.
По мнению Джека Харлана, Техуакан сам по себе вряд ли был центром развития земледелия, здесь слишком сухо. Скорее всего открытия, происходившие в других местах, иногда находили свое отражение и тут. «Сама по себе долина, — пишет он в большой статье, посвященной проблеме возникновения земледелия, напечатанной в 1976 году в журнале «Сайнтифик Америкен», — находилась вне основного потока сельскохозяйственных нововведений».
И в статье, и в вышедшей в 1975 году книге Харлана красной нитью проходит мысль о том, что доместикация растений, равно как и одомашнивание животных, более или менее одновременно происходила во многих районах мира и начиналась примерно в одно и то же время.
Высоко в Андах, на полдороге от Куско до Лимы, лежит долина Аякучо.
Нет человека в Латинской Америке, который не знал бы этого названия. Здесь 8 декабря 1824 года произошла решающая битва: бойцы за независимость разгромили последнюю крупную группировку испанских колониальных войск.
Долина находится на высоте трех с половиной километров. В этом высокогорном районе в конце 60-х годов обосновался со своей экспедицией Роберт Мак-Нейш.
Ученого интересуют совершенно определенные вопросы. В том числе и вопрос: что делалось в долине Аякучо в давние времена. Ну, скажем, примерно в те же времена, к которым относятся его собственные археологические раскопки в Пуэбле?
Существуют охотники за микробами, за растениями, за звездами, да мало ли еще за чем — люди науки, посвятившие жизнь решению той или иной важной, нужной человечеству проблемы. Подвижничество? Конечно. Подвижничество во имя науки, во имя великих целей.
Мак-Нейш — из той же породы одержимых. В соломенной выгоревшей шляпе, в поблекших джинсах, стареньком пиджачке и цветастой застиранной рубашке он днюет и ночует на раскопе.
По сути дела культурная флора древних народов стала изучаться систематически лишь в последнее десятилетие. По одним им ведомым признакам разыскивают палеоботаники древние семена, и порой не только в хранилищах или в сосудах, а и в комочке земли, приставшем к щепочке, в обломке сырцового кирпича, в глинистой промазке, в растительных остатках.
Всего не перечислить: здесь целая наука. Одна из многих, которые нужны на раскопе для того, чтобы вырешить или хотя бы найти пути решения тех проблем, ради выяснения которых год за годом, как в свое время в Мексике, будут тут вести исследования.
Одна из важных задач — реконструкция древней природной среды, тщательное картографирование памятников.
Итак, речь идет прежде всего о том, когда началось земледелие в Андах.
…Интересные данные, как и во время работ в Техуакане, дает анализ капролитов. Исследователи получают неплохое представление о том, в частности, чем питались жители Аякучо в седьмом-шестом тысячелетиях до н. э. Конечно, они охотились. Хотя здесь в те времена крупные животные, вроде бы, повывелись. Ho зайцы, сурки и другая живность попадались довольно часто.
Занимались жители Аякучо и собирательством. Но не только собирательством.
Насколько можно судить, здесь уже начали выращивать и домашнюю фасоль, тыквы. Возможно, тыквы и перец были одомашнены до фасоли. Появляются в рационе местных племен «ползучие бобы», употребляется агава, различные травы, кактусы.
