И он стал работать в жанре документальных новелл-эссе.
Два тома этих новелл, заголовок которых можно перевести как «Занимательное историческое чтение на ночь» (у нас в собрании они вошли в один том под названием «Капризы Клио»), живо напомнили читателям сказки Шехерезады, которые в старом английском переводе были снабжены заглавием «Занимательные арабские ночи». Действие новелл происходит в разных странах Европы и Америки и даже в России. Автор не опасается выразить свой, подчас не совпадающий с мнением официальной исторической науки, взгляд на те или иные события. У него собственная версия ухаживаний герцога Бэкингемского за французской королевой; своя интерпретация событий, связанных с Лжедмитрием. А в трагической истории Марата он больше места уделяет не самой жертве, а убийце — Шарлотте Корде.
В начале века, когда исторические романы считались в Англии лучшим чтением, их авторам было достаточно ознакомиться с «Историей Англии» Малькольма или подобными ей книгами, чтобы изложить сказанное там языком беллетристики. Сабатини не остановился на этом. Он погрузился в архивы, отыскав там «живую реальность прошлого». «Романист должен побывать в той эпохе, о которой он пишет, — делает он для себя вывод. Главное — реальный исторический фон, с которым сюжет и персонажи находятся в правдивом соотношении».
События французской революции очень интересовали писателя.
И он вернулся к ним, выпустив в 1920 году «Скарамуша».
Мы прочли его уже в 80-е годы, а еще раньше, в середине 60-х, смотрели замечательный одноименный американский фильм, не подозревая, что снят он по роману Сабатини, «отца» незабвенного капитана Блада.
Вот ведь насколько достоверный образ! Читая «Историю морских разбойников Средиземного моря и Океана» Ф. Архенгольца, невольно ловишь себя на том, что ищешь — и упорно — на ее страницах строки, посвященные капитану Бладу… Точно так же, кстати, неосознанно выискиваешь упоминания о штандартенфюрере Штирлице в только что вышедших на русском языке мемуарах шефа немецкой разведки Вальтера Шелленберга! Психологи объясняют этот феномен читательского восприятия переносом процесса самореализации человека на образ героя. А мы скажем проще: благородные герои близки каждому из нас. Может быть, отчасти поэтому одно из первых изданий «Одиссеи капитана Блада», вышедшего в США, предназначалось специально для военных моряков. Отчего? Ведь прошло уже около трех столетий с тех пор, когда «жил» прославленный флибустьер. Значит, капитан Блад — через столетия! — давал уроки сегодняшним морякам, уроки мужества и доброты.
В название «Одиссея капитана Блада» Сабатини вложил большой смысл: ведь одиссеей называют долгие странствия, сопряженные с опасностями и приключениями. Строго говоря, и Одиссей занимался пиратством, в чем, кстати, тогда не было ничего предосудительного, напротив, оно казалось делом обычным.
Пират Блад, как и пират Одиссей, только потому занимаются этим промыслом, что он для них — способ отстаивания независимости и свободы. Блад настолько же разбойник, насколько и рыцарь. Разбойник, когда его цель — восстановление попранной справедливости, и рыцарь, когда нужно защитить слабых и беспомощных.
В романах о Бладе почти все было на самом деле, лишь несколько действующих лиц — вымышленные. Только если у Дж. Стейнбека в «Золотой чаше» главное действующее лицо— сам сэр Генри Морган, то у Сабатини это никому пока не известный ирландский врач Питер Блад.
Эпоха, в которую довелось жить Бладу, притягивала многих писателей. Переплетаясь и сталкиваясь, лицо времени определяли борьба за английский престол, пиратство, романтика дальних странствий и исследования новых территорий. Нет, Сабатини не был первым летописцем событий XVII века. О коллизиях, отраженных в «бладиаде», писали многие. Дефо сам был участником восстания герцога Монмута. Обращался к нему Р. Блэкмор, популярный английский писатель второй половины XIX века, не обошел его и «сам» А. Конан Дойл.
Впрочем, восстание, с которого начинается «Одиссея…», само по себе мало занимает автора, оно показано только как бы со стороны и нужно как точка отсчета дальнейшего сюжета. Интереснее другое: писатель, создавая Блада, многое позаимствовал из записок врача и путешественника XVII века Генри Питмена — «Повествования о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмена, хирурга покойного герцога Монмута». Оно вышло в конце XVII века и было переиздано в начале двадцатого столетия. В судьбе Питмена много общего с историей Блада — и судилище, и жестокое обращение губернатора Барбадоса, и побег с товарищами по несчастью, и жизнь на необитаемом острове… И решение стать пиратом. А уж здесь-то у Сабатини имелся превосходный материал для подражания!
