А мне башка моя, поверьте, дорога!
-- Да, впрочем, и противно этикету,
Когда желания смиряет князь,
К любви своей влекущийся предмету!
Лишь смерды смирны, ибо смерды -- мразь!
Скажу по размышленьи, не страшась:
Я удавил бы всякого прохвоста,
Что князя упрекнет за эту связь --
Ведь невеличка Берта -- фея просто:
Изящна, и худа, и крохотного роста".
"Который час, гадатель?" -- "Скоро пять, --
Гадатель молвил. -- Уж запела птица,
Товаркам говоря: довольно спать!
Вам на чело рассветный луч ложится.
Задуть ли свечи?" -- "Да! Но где ж юница?
Лети за ней, а не витийствуй тут!"
"Нет, -- маг изрек, -- любовницей разжиться
Отправитесь вы сами -- ведь не чтут
К любимой деве путь за непосильный труд!"
"Я сам?" -- "О да! Ведь числитесь героем!
А чтобы деву не объяла жуть,
Поскольку в поднебесье взмыть обоим
Придется вам, и долгий править путь,
Заставим Берту славно прикорнуть --
И визг не повредит монаршей прыти.
Но действуйте немедля -- в этом суть".
"Немедля?" -- "Да. Достигнуть, извините,
Вам Кента след, пока светило не в зените".
И прояснилось царское чело!
И молвил маг: "Моя награда -- чарка!..
Двадцать четвертое у нас число,
Апрель... Грядет канун Святого Марка...
И коль такого алчете подарка --
Сию минуту прогоните лень!
Барашек мой, вас ожидает ярка!
Поверьте, сей глагол -- не дребедень:
Похитить Берту вы лишь в этот властны день!"
И брови снежно-белые насупил
Великий маг, всеведущий старик,
И очи воспылали, точно жупел,
И посуровел добродушный лик;
Десница вознеслась -- и через миг,
Нырнувши в плащ, нашарила меж складок
Волшебнейшую из волшебных книг --
Влияла книга на миропорядок,
И были в ней ключи ко множеству загадок.
"Возьмите книгу... Царь, да вы же трус!
Не бойтесь, прикоснитесь к переплету!
Сей пухлый том -- весьма изрядный груз,
Но не помеха вашему полету;
А Берту в безмятежную дремоту
Повергнет он: сей том, сей амулет
Навеет спячку даже бегемоту!
Закутайте девицу в теплый плед --
И умыкайте. Вам преграды в небе нет!
"А заклинать придется?" -- "Нет, не надо.
Лишь положите книгу на постель,
В которой спит подкинутое чадо --
И все тут". -- "О, заветнейшая цель! --
Воскликнул царь: -- За тридевять земель
Спешу, и возвращусь без проволочки!
Ты станешь пить, как не пивал досель:
Не из бутылки жалкой, но из бочки!
А хочешь мужем быть Кроханны, ханской дочки?"
И молвил маг: "Благодарю за честь...
Ах, да! Начнутся пересуды, споры:
"Где государь?" И разнесется весть:
У царства -- ни надежи, ни опоры!
Но я скажу, что вы изрядно хворы:
К царю нельзя, владыку бьет озноб!
А коль жрецы -- проныры да притворы --
Елеем ваш решат помазать лоб,
Отвечу: торопить царя негоже в гроб".
"Пора! Пора! Открой окно, гадатель!"
"Ого! -- воскликнул маг, открыв окно:
Стадами нынче бродит обыватель
В такую рань!" -- " Увы, немудрено, --
Заметил царь: -- Ты падок на вино,
А чучела сии весьма охочи
До зрелищ: недоспали, смерды -- но
Кроханну ждут, горе возводят очи...
Найдется им, о чем судачить ближе к ночи!"
И хмыкнул Плудт: "Ого! Они орут!
Ага! Послы вернулись! Прилетели!
Сколь утро ясно, сколь несметен люд!
Сколь облачные блещут цитадели!..
К лесной опушке, где чернеют ели,
Снижается бесчисленный кортеж,
Кружась и вихрясь... Эдакой метели
В апреле мы не видывали прежь!
Сколь нынче воздух чист и несказанно свеж!"
"Отлично, Плудт! Кортеж подобен вьюге...
А эти "сколь"! Ну, право, ты поэт!"
"О государь, прочтите на досуге
Мои безделки! С юношеских лет
Служил я Фебу, Музам дал обет!
Не смейтесь! Труд нелегок и долгонек!
Подите, сочините хоть куплет!"
Царь отмахнулся, взлез на подоконник:
Стихов не сочинял, -- но зрелищ был поклонник.
Народ ликует. И наперебой
Все колокольни город полнят звоном;
Гремят оркестры, с пушечной пальбой,
Что горожанам не грозит уроном,
Соперничая; флагам и знаменам
Привольно полоскаться на ветру.
Близ Эльфинана сядет в зале тронном
Кроханна! -- и в столице ввечеру
Вина получит всяк по целому ведру!
Кортеж кружился над жемчужной башней,
Сверкая в свете ласковой зари.
Наипервейшим, с важностью всегдашней,
Летел Хиндей, за ним летели три
Пажа, вослед пажам -- секретари,
Затем -- не забывать о протоколе! --
