– Спасибо, – девушка опустилась в кресло и скромно улыбнулась.
Вообще-то это был не столько комплимент, сколько констатация очевидного факта. Не зря же она часа три провела у себя дома, добиваясь именно такого эффекта, так что восторг в мужских глазах был закономерной реакцией на ее титанические усилия. Ну и любимый голубой сарафанчик, больше похожий на вечернее платье, вне всяких сомнений сыграл свою роль, и белые босоножки на десятисантиметровых шпильках, и сверкающие на шее цепочки, и сияющие дурным блеском глаза. Красота дается женщине ох как непросто, но результат себя оправдывает.
Вера неторопливо отставила сумку и закинула ногу на ногу. Водлянов прямо-таки расплылся от нахлынувших эмоций и, сорвавшись с места, подскочил к кофеварке.
– Кофе, Верочка?
– Да, пожалуйста.
– А хотите, могу сделать глясе.
– Ох, с удовольствием!
Вот об этом и речь… Девушка провела ладонью по распущенным волосам, незаметно откидывая их от мокрой шеи. Нет, конечно, она не собиралась сводить искусствоведа-консультанта с ума, да и вряд ли тому грозил подобный расклад. Просто захотелось вдруг почувствовать себя молодой и привлекательно девушкой, а не бездомным котенком. Ради этого пришлось пожертвовать даже заслуженным отдыхом, а ведь со всеми выпавшими часами получается, что она не спит уже вторые сутки. Что интересно – ей даже не хочется. Зато голова, наконец, стала абсолютно ясной, мысли приобрели небывалую четкость, а намерения – конкретность. Именно поэтому она сейчас здесь.
Волдянов выставил перед ней поднос с высоким бокалом, увенчанным белым шариком мороженого, а сам взялся за пластиковый стаканчик. Видимо, чистых чашек у него уже не осталось…
Вера потянула напиток через соломинку, собираясь с мыслями.
– Константин, извините, что я к вам без приглашения…
– Да бросьте, я всегда рад красивой девушке.
Красивая девушка слегка хихикнула.
– Я бы хотела вас кой о чем поспрашивать…
– Да, понимаю. У меня для вас тоже новости, не знаю, правда, приятные или нет, – Водлянов ловко наклонился, извлекая из-под стола рюкзак, а из него – Верину статуэтку. – Вы оставили у меня свою вещь, и я решил этим воспользоваться. Сам, знаете ли, заинтересовался…
– Да? – Девушка отодвинула в сторону бокал.
– Связался со старым знакомым, практически единомышленником. Он сейчас можно сказать на пенсии, а в прошлом – консультант венского Музея истории искусства, очень непростой господин. Фамилия у него, кстати, Земпер!
– Да? – повторила Вера, чувствуя в этом какой-то смысл.
– Да, – кивнул Водлянов, глядя на девушку со скрытой усмешкой. – Ну, да Бог с ней, с фамилией… Мы с этим господином полночи общались в прямом режиме, я ему фотографии вашего орла отправил, а он мне в ответ – полную справку на десяти листах. Могу дать почитать. Как у вас с немецким?
– Никак.
– Тогда лучше на словах. Если кратко, то ваша статуэтка, Верочка – очень и очень умелая подделка. Как сейчас говорят – контрафакт. Это раз. Датируется она не шестнадцатым веком, как мы поначалу думали, а первой половиной девятнадцатого, возможно, первым десятилетием. Это два. И, наконец, три – это то, что даже в качестве подделки она является выдающимся произведением искусства и весьма ценным к тому же. Вот такие пироги! Не знаю уж, огорчил я вас или обрадовал… – Водлянов допил оставшийся кофе и снова включил кофеварку.
Вера немного подумала.
– Очень… неожиданно. Я думала, она настоящая. Она не выглядит подделкой.
– Разумеется, не выглядит. Подделка – это грубо сказано, лучше назвать ее стилизацией. Этот орел, Верочка – уникальная вещь. И кстати, знаете, что нас с господином Земпером навело на такую мысль? Вот этот самый крест.
– Эмблема?
– Эмблема. Равносторонний крест, только не черный, а красный – это символ рыцарского ордена тамплиеров, а в восемнадцатом веке, во времена расцвета масонства, тамплиерская легенда была очень и очень популярна. Может, слышали?
– Константин Иванович, о тамплиерах сегодня не слышал только глухой!
– Вера, дорогая моя, я же вас просил…
– Да-да, извините!
– Извиняю. Но я говорю не о тамплиерах как таковых, а об их легенде – а это суть разные вещи. Если немного окунуться в историю этого вопроса, то дело обстояло следующим образом: однажды некто Эндрю Майкл Рамзей, весьма деятельный господин, масон, произнес знаменитую речь в защиту масонства перед французским премьер-министром кардиналом Флери и в ней в частности указал, что наука сия была принесена ни мало, ни много как из Святой земли. То есть масонство напрямую происходит от крестоносцев. А какой орден крестоносцев был самым известным? Правильно – тамплиеры!
