Когда я добежал до дома Дуфтов, солдаты потеряли меня из виду или просто прекратили погоню. Я колотил кулаками в роскошные входные двери до тех пор, пока старый привратник не открыл их. Одной рукой я схватил его за бархатную куртку, другой — притянул к себе за дурацкий жилет.
— Позови Амалию, — велел я. — Я должен поговорить с ней. Немедленно.
Заметив, что он не может ответить, потому что почти задохнулся, я отпустил его и разгладил на нем одежду. Он смотрел на меня, как на волка, приведенный в смятение моим грязным лицом и вонью, от меня исходившей.
— Фройляйн Амалия Дуфт, — произнес я, спокойно и терпеливо, как школьный учитель.
— Фройляйн Дуфт, — неуверенно повторил он. Затем его глаза прояснились. — А, фрау Риша, — сказал он и покачал головой. — Она уехала в Вену десять дней назад.
Я попятился, и он своего шанса не упустил. Захлопнул дверь прямо перед моим носом.
Спотыкаясь, я брел по городу. Было только одно место, куда я мог пойти.
Как только я отпер дверь, раздался грохот опрокинутого стула. Покрытый шрамами старик бросился ко мне.
— Где ты был? — завопил Ульрих. Он схватился рукой за край стола, как будто земля затряслась под ним. — Где она? Что случилось?
Я прошел через комнату и начал подниматься по лестнице.
— Мозес! — позвал он меня. — Скажи мне, что ничего плохого не произошло! Где она?
В нашей комнате, там, где мы проводили ночи, я зарылся заплаканным лицом в простыни. И рыдал до тех пор, пока не забылся сном, в котором видел ее.
Когда я наконец снова открыл глаза, уже почти стемнело, и моя вонь заглушила ее запах. Я начал рыскать по комнате в поисках того, что еще осталось от нее, но ничего не смог отыскать. Я нашел и потерял величайшее сокровище в мире — звуки любви.
В остатках розоватого вечернего света я увидел на портрете жену художника. Он все еще лежал на полу, там, куда Амалия в ярости швырнула его. Я прижал холст к груди и вспомнил, что, объятый горем, художник нарисовал портрет кровью. Ах, если бы в песне своей я мог пролить ее всю, до капли!
Я сделал шаг к окну и ударил в него кулаком. Разбитое стекло затинькало по улице, как куски льда. Я отломил оставшийся осколок и сел на кровать, зажав портрет между ног. Я вскрою себе вены и умру здесь, на этой кровати.
Но внезапно в дверях появился Ульрих.
— Что ты здесь делаешь? — прорычал я, в ярости от того, что он посмел осквернить наше святилище.
— Пожалуйста, — взмолился он. — Я ждал каждую ночь целый месяц. Я должен знать. Она… она умерла?
— Какое тебе до этого дело? — завопил я. — Убирайся, или я сброшу тебя с лестницы!
Но он сделал еще один неуверенный шаг в комнату, вытянув перед собой руки.
— Я слушал тебя, — сказал он. — Каждую ночь. Я слышал, как ты пел. Я слышал, как она звучала в твоем голосе.
Никогда еще я не слышал таких отвратительных слов. Я встал. Я схватил стул и запустил его через комнату. Он услышал свист рассекаемого воздуха и вытянул руку. Стул врезался в нее, отбросив его назад, но старик не упал.
— Просто скажи мне, и я уйду, — попросил он. — Она умерла?
— Можно и так сказать, — закричал я. — Вышла замуж и уехала в Вену. Совсем недавно.
Он не шевельнулся. Вытянул вперед руку, как будто хотел на что-то опереться, но ничего не нашел.
— Не умерла? — произнес он, как будто спрашивал сам себя.
— Убирайся! — снова завопил я.
— Но тогда… — сказал он, в то время как я взял в руки еще один стул, — почему ты здесь?
Я снова швырнул стул. На этот раз он задел его голову. Ульрих отступил назад и упал, даже не застонав. Он сидел на полу рядом с дверью. Его пустые глазницы были направлены в мою сторону.
— Мозес, почему ты не пошел за ней? — пробормотал он.
Этот глупый вопрос еще сильнее рассердил меня.
— Она называла тебя своим Орфеем.
Но это только напомнило о моем обмане, и чувство вины ледяной иглой пронзило мне грудь.
— А вот это, — сказал я, поднимая еще один стул, — и есть то самое, чем я никогда не мог быть.
Я думал тогда о том, что этот скорчившийся на полу человек был виновником моей трагедии, и все же смерть жалкого, сокрушенного Ульриха была бы слишком малой платой за все, что я потерял. Я выпустил стул из рук, а он даже не вздрогнул от шума.
