Старинные предания и легенды, передаваемые из поколения в поколение, эти туманные тени прошлого, вдруг окрасились в яркие цвета. Расплывчатые образы вновь четко, как в зеркале, отразились в воображении пастухов.
Значит, правда, что здесь есть колодец, а на дне его упрятан безмолвный колокол, хранящий в своем пузатом чреве несметные сокровища. И потому не высыхает в омуте вода, что там лежит клад, заколдованный могущественным чародеем. Ведь иначе ничем это и не объяснишь. С тех пор как в эти степи перегнали стадо, жара стала еще нестерпимее, и тем не менее уровень воды в болотце нисколечко не понизился. Видать, колдовские чары сильнее засухи…
Давным-давно, в незапамятные времена, даже и невозможно сказать, сколько столетий тому назад, была здесь совсем другая деревня. Помещик, которому принадлежала она и все земли в округе, был сказочно богат. В подземелье его замка стояли огромные корзины, до краев наполненные золотом и разными драгоценностями, как у иного хозяина пшеном. Это был жадный до денег и очень жестокий человек. Поэтому-то и заграбастал он такую уйму золота. Его крепостные несли в замок последние крохи, только бы не навлечь на себя его гнев. Помещик мог за малейшее непослушание изгнать их из деревни, с обжитых мест, и пустить по миру. Мало кто знал, что этот хапуга сколотил разбойничью шайку и выходил по ночам на большую дорогу. А если случалось гуртовщикам гнать гурты откормленного скота на убой, то он и скот их забирал себе, и добро.
Однако во время турецкого нашествия и ему пришлось туго. Турки нагрянули так внезапно, что он, спасаясь, не успел прихватить все свое золото. Как ни старался потуже набить карманы, ему удалось забрать лишь ничтожную долю своих несметных богатств.
Тогда велел он снять с колокольни огромный колокол и замуровать в него все свои сокровища. Затем приказал опустить колокол в колодец и заколдовал, чтобы никто не мог его достать. Сам же скрылся и никогда больше не появлялся в здешних местах. Сгинул бесследно, и никому ничего не известно о его судьбе. Говорили только, что орды турецких янычар подожгли замок и спалили все окрестные деревни. Они сгорели дотла. И когда крестьяне после долгих скитаний вернулись в родные края, увидели они на месте деревни пепелище, а на месте замка — заболоченное озеро. Вот тогда-то и стало строиться поодаль нынешнее село… Наверняка и вода забила фонтаном из-под земли по колдовству — чтоб залить все вокруг и чтоб никто никогда не смог найти этот колодец. Люди говорили, что и по сей день колокол лежит на дне колодца и что иногда в летние ночи раздается его звон. Кто этот звон услышит, тотчас падает замертво…
Пастухи множество раз слышали эту старинную легенду, кто только не рассказывал ее, коротая долгие зимние вечера. И всякий раз она вызывала страх. Вот и теперь, когда дед Ференц вновь поведал пастухам старинное предание, душа у них ушла в пятки. Днем еще ничего, даже хватало храбрости швырять в озеро комья земли, норовя угодить в самую его середину. А вот по ночам те, кому выпадало караулить стадо, с каким-то внутренним трепетом прислушивались к пугающей ночной тишине, опасливо озираясь и поглядывая в сторону болота, — не дай бог услышать на свою погибель таинственный колокольный звон!..
— Неужто так никто и не рискнул его поискать? — спросил однажды Пишта старика, причем как раз в такую минуту, когда ни у кого и в мыслях колокола не было.
— Чего поискать? — не поняв, о чем речь, спросил старик.
— Да клад.
— Ну, а кабы рискнул, так что?
Старик только всего и сказал, что эти скупые слова, но зато произнес их так выразительно, что яснее и не надо. А вечером, перед тем как лечь спать, спросил Пишту в упор:
— А ты бы рискнул?
— Я-то? А мне зачем?
— А другому зачем?
— Кто ж его знает…
— Потому никто не ищет, что клад заколдованный и к тому же глубоко упрятан, не достать. Но ежели бы объявился какой отпрыск того самого барина и стал бы клад искать, на него бы чары не подействовали. И сокровища достались бы ему вроде как по праву, по наследству, что ли…
— А может, как раз мне они и должны достаться!
