— Я и не говорил, что корм скоту не нужен!
— А твой паровик тоже, видать, пасется?
Так подтрунивали они друг над другом, пока приказчику, наблюдавшему за работой, не показалось, что развеселились они не в меру, и он на них прикрикнул:
— Ну, хватит лясы точить!
От грубого окрика все разом смолкли.
Как раз в этот момент появился дворецкий и почтительно обратился к Дежери:
— Какой-то парень пришел, спрашивает барина.
— Что за парень?
— Да вроде из деревенских.
— А что ему нужно?
— Говорит, его прислал к вам учитель Калмар.
— Скажи, пусть сюда идет.
«Любопытно, что это опять затевает старый учитель?» — усмехнулся Дежери. Наверное, выгон в степи станет клянчить? Видно, на старика подействовал их последний разговор. Да чему тут удивляться, ведь он, Дежери, не шутил, вполне серьезно обещал. Только бы и с этой новой затеей, как с просьбой мирского старшины, не вышло промашки… Придется огорчить старика, не так-то просто даже ему выхлопотать для крестьян окрестные угодья…
Дежери благодушно улыбался. У него было хорошее настроение, и он с нескрываемым любопытством смотрел на пришельца, приближавшегося к нему в сопровождении дворецкого. Совсем еще молодой парень! Этот наверняка не из-за поля у Татарского вала явился. Впрочем, кто их, этих деревенских мужиков, разберет?..
Пишта не спеша пересек двор и, сняв баранью шапку, на почтительном расстоянии остановился перед Дежери.
— Ты, что ли, хотел меня видеть?
— Да, барин.
— Ну выкладывай, какое у тебя ко мне дело? Только сначала скажи, как тебя зовут?
— Иштван Балог.
— Ты здешний?
— Здешний.
— Так. Чего же тебе от меня нужно?
— Господин учитель Калмар сказал, чтоб я обратился к барину…
— Зачем прислал тебя ко мне учитель?
Да и в самом деле, зачем прислал его сюда господин учитель? И как только он решился пойти на барскую усадьбу? Что хорошего может ему сказать этот важный барин, которому он всегда молча кланялся, когда тот проезжал мимо в своей коляске?
— Так вот… он и сказал, чтоб я пошел к вам…
Это солнечное весеннее утро невольно располагало к доброжелательству. Дежери добродушно улыбался, вглядываясь в лицо этого смышленого с виду парня, который сейчас почему-то пришел в замешательство, оробел и растерялся. Неспроста его прислал учитель. И Дежери решил терпеливо расспросить парня, развязать ему язык, даже если на это потребуется потратить время.
— Ну что он, просто так тебя направил? Иди, мол, и все?
В сильном смущении Пишта уставился на барский сапог и ничего не мог из себя выдавить.
Больше всего ему хотелось в эту минуту поскорее удрать: вот сейчас поклониться барину, нахлобучить шапку и — в село.
Батраки закончили погрузку, запрягли в ярмо волов и громкими криками и гиканьем погнали их со двора. Заскрипели несмазанные колеса повозок, загромыхали на них плуги. Едва выехали со двора, шумная ватага дворовых ребятишек бросилась им вдогонку, норовя прицепиться на задки.
— Чтобы все у меня было в порядке! — крикнул Дежери приказчику и снова повернулся к парню: — Итак, сказал тебе что-либо еще учитель или не сказал?
— Он мне сказал только, чтоб я пошел к вам, — повторил Пишта, чувствуя себя в эту минуту очень несчастным.
Он стоял спиной к солнцу, но его вихрастая голова покрылась испариной отнюдь не оттого, что солнце припекало.
— Этак мы с тобой не продвинемся вперед ни на шаг. Ну а сам-то ты зачем приходил к нему?
— Насчет бумаг…
— Каких это бумаг?
— В которых записано, что Харангошская пустошь принадлежит всему селу…
«Значит, я все-таки не ошибся: тут опять история с землей, — подумал Дежери, — но только речь идет не о землях у Татарского вала, а о Харангошской пустоши».
Явно заинтересованный, Дежери пристально посмотрел на парня и снова подумал, что первое его впечатление, будто перед ним отнюдь не трусоватый и не тупой недотепа, соответствует действительности. Этот парень далеко не такой, каким может показаться.
— А почему тебя интересуют эти бумаги?
— Я хочу их найти…
— Зачем они тебе?
— Ну… хочу доискаться правды, это важно для всего села.
Парень определенно нравился Дежери. Он принялся подробно его обо всем расспрашивать, а на прощанье дружелюбно пообещал:
