Однажды, рассказывал дед Андраш, ему удалось подстеречь собаку, когда она на рассвете прибежала домой. Она была вся в грязи, мокрая от росы, будто вдоль и поперек обегала окрестные поля. И вот, когда она пыталась юркнуть в щель под забором, дед Андраш через дорогу швырнул в нее дубинкой и угодил аккурат в правую заднюю лапу. И что же? Наутро после этого диковинного случая с кем он столкнулся на улице? Со старой ведьмой Суперанихой. Старуха еле волочила ноги, она опиралась на суковатую палку, прихрамывая как раз на правую ногу.
Односельчан немало удивляло одно обстоятельство: после того как Мешко выделил сыновей и разделил между ними имущество, на его долю досталась лишь четвертая часть земли да несколько голов тощего скота. И вот теперь, спустя несколько лет, он уже выводил в поле ладных волов, которых впрягал в добротный лемешный плуг, и вспахивал целый надел. Люди удивленно спрашивали, как это усач умудрился разжиться? Где раздобыл такую прорву денег на покупку земли? Ведь он пуще других возмущался, шумел, что у него земли мало, что помещик — отъявленный негодяй! Но теперь-то всем стало ясно, что сетовал он притворно, чтобы никому в голову не пришло спросить, каким образом разрослась четвертая часть надела.
Но сейчас не об этом речь: усач проходил по улице с такой хитроватой ухмылкой, которая свидетельствовала о том, что он знает сногсшибательную новость. Вот потому односельчане и увязались за ним, думая при случае завести разговор.
— Куда поспешаешь, Лайош? — окликнул Мешко с противоположной стороны улицы Юхас. — Что-то ты нашего брата, бедняка, уж и не стал примечать?
Юхасу он все-таки бросил несколько слов на ходу:
— Важные дела начинаются, дядюшка Иштван! Скоро сами увидите…
День клонился к вечеру. В эту раннюю весеннюю пору темноте предшествовал синеватый сумрак. Март выдался холодный, ветреный. Воздух пах по-весеннему пряно и так же остро, как молодой лук. Ранней весной пахла и оттаявшая земля, воздух, стены домов, изгороди, стога сена и соломы — словом, весной веяло отовсюду. Люди жадно вдыхали свежий воздух. И казалось, даже приземистые домики выше подняли свои кровли. Девчата и молодки то и дело налегке выскакивали из дому, бегали к соседям, они уже были босиком, из-под их порхающих юбок мелькали крепкие молодые ноги. В затененных уголках дворов еще белели пятна нерастаявшего снега. На улицах резвились ватаги ребятишек, которых всю зиму держали взаперти или во дворе перед домом. Старики еще сумерничали в кожухах, но ведь они и летом частенько их надевали.
Слова, брошенные на ходу усатым Мешко Юхасу, моментально облетели всю деревню, люди высыпали на улицу: так тихий ручей от хлынувшего ливня внезапно превращается в бурный поток. Снедаемые любопытством, они следили, возле какого дома остановится всезнающий Мешко. Но как ни странно, он нигде не задерживался. Ну конечно, проныра торопился к дому Хедеши. Когда наконец все увидели, что усач открыл именно его калитку, шедшие за ним по пятам до самых ворот повернули назад. Войти туда вслед за ним никто не отважился.
— Надо бы зайти к Анти. Авось чего услышим про наш общий выгон! — крикнул кто-то соседу через улицу.
— Время выгонять скотину вот-вот приспеет. А куда ее выгонять, никто не ведает.
— Анти небось знает, да не говорит. Уж больно скрытный человек, умеет хранить тайну. Кабы своя была тайна, пусть бы хранил. Так ведь общая она…
— Ясно, общая! Туды его растуды…
— Уж больно самоуправный стал. Все по-своему гнет.
— Поздно заговорили! Сколько раз я вам твердил: пора избрать другого мирским старшиной. Нельзя, чтоб собака слишком привыкала к своей конуре, палкой ее оттуда не вытуришь. Ты ее палкой, а она норовит в палку зубами вцепиться. Очень уж он вам полюбился. Другого не пожелали!
— Нам он и теперь подходит, коли хочешь знать.
— А подходит, так нечего хныкать, пусть все делает по-своему.
— Хныкать мы непривычны. А ежели и посетуем иной раз, так ведь промеж себя.
— Об чем же тогда разговор, дядя Шандор? Пусть все остается как есть!
— То-то и оно, братец!..
Судили они да рядили, переливая из пустого в порожнее, и ни у кого не хватало смелости заглянуть во двор к Хедеши. Это могли позволить себе только богатеи Фери Деак, Михай Зана, чернявый Юхас. С ними старшина ладил. Известное дело — ворон ворону глаз не выклюет. Так уж исстари повелось.
