Опять заговорило радио, а когда закончило, раздались возмущенные возгласы болельщиков. Михал сидел со смущенным видом и молчал.
— Да сколько же можно ждать? — вышла из себя Тереса. — Неужели трудно перевести?
— Боюсь, я не расслышал, — неуверенно сказал Михал. — Сейчас зажжется на табло. Вроде бы тысяча семьсот…
И тут на табло под уже горящими цифрами зажглась еще одна — 17.246. Тереса прочла ее как 1724 злотых и 60 грошей. Михал уставился на нее бараньим взглядом. И тут радио опять захрипело.
Выслушав сообщение, Михал оторвался наконец от мигающих цифр и произнес торжественным голосом:
— Мы побили рекорд ипподрома! Нам следует действительно семнадцать тысяч двести сорок шесть франков! Это вы, уважаемая пани, предложили пятерку и Эринию. Можно пасть перед вами на колени?
— Сколько нам следует? — не поверила Тереса своим ушам.
— Семнадцать тысяч двести сорок шесть франков. Можно пасть…
— Не может быть! Наверняка, вы что-то не то услышали. Пошли проверим.
— Никакой ошибки! Рекорд ипподрома! Можно пасть?
— Где вы собираетесь пасть, тут и места нет! Да нет, не верю! Вот когда получите денежки — посмотрим!
Михал отправился в кассу. Ни одного человека! Вернувшись к Тересе, Михал принес ей чек на 34.494 франка.
— Я и забыл, что заплатил двойную ставку! — ошеломленно сказал он. — Ведь я взял два билета, заплатил десять франков, а не пять. И в самом деле, мы одни поставили на этот порядок. В кассе очень жалели, что я взял два билета. Если бы взял один, за пять франков, установил бы абсолютный рекорд ипподрома, а не только рекорд этого года. Сумма нам причиталась бы точно такая же, но она пришлась бы за один билет, и тогда мы бы установили абсолютный рекорд. Предыдущий был установлен в 1961 году, и составлял 34.124 франка. У нас больше! Вот была бы сенсация!
— Так у нас же был только один билет.
— Но за десять франков! Я машинально сунул в кассу десять франков, которые зажал в кулаке. Считается, что два билета, один положен за пять франков. Так что мы потянули только на рекорд года…
— Думаю, с нас вполне достаточно и этого, — сказала Тереса, подержала чек и вернула его Михалу:
— Спрячьте получше. Если я его потеряю, не прощу себе до конца жизни! Лучше уж потеряйте вы…
— Я вовсе не собираюсь его терять. Ну что, играем дальше?
Тереса согласилась. В голове вертелись какие-то смутные представления о правилах азартных игр — вроде бы, кодекс чести обязывал выигравшего дать шанс проигравшему отыграться, а тут проигравшими оказались все болельщики. Да и деньги есть, можно рискнуть. Михал предложил честно-благородно повысить ставку. Знай поляков! Тереса не возражала.
Ставка благородно была повышена до ста франков. Мои предсказания оказались точны: сто франков пошли псу под хвост, и Тереса с Михалом вздохнули с облегчением. Проигрыш — нормальное дело, все правильно, вот выигрыш был чем-то неестественным, вызывал тревогу и неприятное ощущение — что-то тут не так. И когда в последнем заезде наши посланцы спустили последние наличные, они полностью восстановили утраченное душевное равновесие и пришли в расчудесное настроение.
— Ну, теперь все в порядке, — говорила довольная Тереса. — Ставим и проигрываем, ставим и проигрываем. Хорошо хоть выигрыш нам выплатили чеком, ведь мы бы и его тоже спустили, а, Михалек?
— Обязательно спустили бы! — радостно согласился Михал. — А теперь нам и на такси не хватит! Ничего, вернемся на метро.
И по дороге он еще долго с оживлением рассуждал о том, какое прекрасное место — бега, как жаль, что там выигрывают только один раз. Все равно, выигранных денег им хватит не только на выкуп нумизматической коллекции у пана Кароля, но еще и на другие расходы останется…
* * *
Болек позвонил на следующее утро. Коротко сообщив, что у него есть интересные новости, он предложил вечерком встретиться в том же кафе, где они познакомились.
После нежданного выигрыша на ипподроме Михал пребывал в состоянии эйфории и втолковывал Тересе — не иначе, как расположение небесных светил благоприятствует им, теперь все пойдет как по маслу, глядишь, и сокровища разыщутся. Тереса тоже приободрилась. Надежду на успех в нее вселяло не столько размещение звезд на небе, сколько подключение к поискам самого настоящего варшавского хулигана. Варшавский хулиган, он же парижский гангстер'— явление для нас новое, небывалое, на него наверняка не распространяется фамильное проклятие, так что очень возможно, мы и добьемся успеха.
