Тереса с Михалом прибыли в кафе за полчаса до назначенного срока и с нетерпением ожидали сообщника. Заставив столик большим количеством пива, апельсинового сока и кофе, тот приступил к делу:
— Капуста был у Шарля. Еще вчера, но уже после полуночи, я не стал вам звонить. О вас он знает, дома не живет. Кантуется на малине, какой — не знаю. На полицию ему на… пардон, шановная пани, плевать он хотел на полицию, паспорт у него американский, здесь он заграничник. И еще пару ксив заимел, на какую фамилию — опять же не знаю. Тут его держит какое-то дельце, а как покончит с этим бизнесом, дня, говорит, через три сматываюсь в Штаты. Вот и выходит — кровь из носу, а уж за эти три дня надо все обтяпать. На фараонов нечего надеяться, самим надо поприжать.
Михал с жаром подтвердил свою готовность поприжать мерзавца, а перед мысленным взором Тересы опять возникла страшная картина — Джон Капусто, связанный по рукам и ногам, висит на дереве, а она, Тереса, на костре поджаривает ему пятки.
— А в случае чего за ним махнете аж в Штаты? — поинтересовался Болек.
— Махнем! — подтвердил Михал Ольшевский. — Хоть в Аргентину, хоть в Австралию. Теперь нам на билеты хватит.
— Только в турклассе, — дополнила Тереса.
Болек деликатно поинтересовался, с чего это они неожиданно разбогатели. Михал в красках описал счастливый день на бегах. Болек выслушал рассказ с восторгом и недоверием, а когда Михал закончил, сказал:
— Пофартило вам, ничего не скажешь. В цвет попали! Но больше туда не суйтесь. Та ваша племянница правильно сказала: первый раз — Манила, а второй — могила. Уж можете мне поверить! А теперь слушай, что скажу. Капуста к нам раз на тачке приезжает, раз ножками приходит. Ночью — на тачке, движение меньше. С моим Шарлем они условились встретиться, значит, появится. Если на машине — я ему колесо сделаю. Вам звякну, подоспеете, пока он колесо будет менять. А если пешком заявится, я следом пойду, до малины провожу. Потом уже решим, что и как. Расколем, не сумневайтесь.
— Я лично раскалывать отказываюсь, — поспешила отмежеваться Тереса. — Вы уж как-нибудь без меня.
— Шановная пани на шухере постоит, — согласился Болек. — А уж мы с корешом справимся. Ну, я пошел…
Вставая, он случайно глянул в окно, выхватил из кармана кучу франков, швырнул их на стол, разбрызгивая недопитое пиво, и ринулся к выходу. Тереса захлебнулась соком, жестом требуя, чтобы Михал постучал ее по спине. Михал тоже вскочил, опрокидывая свою кружку с пивом, а заодно и обе чашки с кофе. В голове мелькнуло — слишком большой ущерб нанесли они кафе, надо скорей смываться, и он помчался к выходу, увлекая за собой Тересу. Поскольку она отчаянно требовала постучать по ее спине, иначе задохнется, он на ходу перестроился, пропустив ее вперед и изо всех сил колотя по спине. Со стороны казалось, он почему-то энергично изгоняет женщину из кафе. Официант и опомниться не успел, как за столиком, залитым пивом, соком и кофе, уже никого не было.
На улице Тереса смогла, наконец, перевести дыхание. Болек издали жестами звал их.
— Клиент только что прошел! Мне придется остаться, он меня днем распознает.
— Меня тоже распознает, — задыхаясь, еле выговорила Тереса.
— Придется тебе, кореш, двинуться за ним, а мы в стороночке, в стороночке. В случае чего — свистнешь.
— Это он? Вы уверены? Где же он?
— А вон в ту лавочку зашел. Должно быть, пешком, тачки нигде не видать. Сейчас выйдет.
И в самом деле, в ту же минуту из магазина фототоваров появился Джон Капусто собственной персоной. Он быстро выскочил из двери, и трое заговорщиков не успели не только скрыться, но даже и отвернуться. Первое, что Капусто увидел на улице, было лицо Тересы. Мерзавец вздрогнул, но колебался не больше секунды, развернулся и кинулся в противоположную сторону.
Казалось, догнать беглеца будет нетрудно. Поспешая вслед за Капусто, Тереса с Михалом на ходу решили — в случае чего обратятся за помощью к полицейскому, выдумав любой предлог. Болек одобрил их проект, но предупредил — в случае привлечения к операции стража порядка он, Болек, вынужден будет скрыться, пусть они из-за него не беспокоятся. Пока же ни одного полицейского не было на горизонте. Капусто удалялся резвой рысью, запыхавшаяся Тереса начала отставать все больше и от беглеца, и от преследователей, ловко продиравшихся сквозь уличную толпу.
