Парижский адрес Джона Капусты оказался правильным. Консьержка, занимавшая пост в холле солидного дома, подтвердила: месье Капусто действительно проживает в этом доме на четвертом этаже, но сейчас он выехал в Руан. Ничего не поделаешь, пришлось ехать за ним.
В Руане резиденцией Капусты оказалась роскошная вилла в пригороде. В ней явно кто-то жил, окна были раскрыты, на аккуратно подстриженном газоне грелся на солнышке упитанный кот, но на наши звонки никто не отвечал. Кот и ухом не повел. Тереса с М их алом долго рассматривали дом и сад сквозь прутья металлической ограды.
— Придется зайти еще раз попозже, — решился Михал. — А пока… Вы уже осматривали здешний собор? Поздняя готика…
— Может, и готика, но я бы лучше что-нибудь съела, — мрачно отозвалась Тереса. — Есть хочется! Тут найдется где перекусить?
— Разумеется! Пообедаем, осмотрим собор. А потом вернемся сюда.
Они пообедали и отправились знакомиться с достопримечательностями города. Погрузившись головой в мир искусства, Михал, казалось, совсем забыл о цели их приезда в Руан. Гидом он оказался замечательным, знающим, красноречивым и неутомимым, и с трудом поспешающая за ним Тереса уже еле ноги таскала. И вдруг, бросив взгляд на витрину одного из антикварных магазинов, Михал затормозил на полном скаку и буквально врос в асфальт. Тереса получила возможность перевести дыхание.
— Это наше! — прохрипел молодой искусствовед, не спуская глаз с огромной серебряной сахарницы.
— Что наше?
— Да вот эта сахарница.
— Наша, фамильная? Из колодца?
— Нет, наша национальная, из Польши. Сделана по заказу Станислава Августа, он заказал целый серебряный сервиз. Видите эти буквы? Сервиз нелегально вывезен еще в первую мировую войну. До сих пор предметы из этого сервиза нигде не появлялись, но я знал — он во Франции, и вот пожалуйста! Это наша, национальная собственность!
Последние слова Михал Ольшевский произнес с такой решимостью, что Тереса испугалась.
— Будем отбирать?
— К сожалению, прошел срок давности. Теперь можно только купить.
Тереса так обрадовалась, что ей не придется участвовать в краже со взломом или вступать в рукопашную с владельцем магазина, что без возражений согласилась войти в магазинчик. Войдя, Михал и вовсе перестал владеть собой.
— Вот этот канделябр в стиле «барокко» похищен из королевского дворца в Виланове! — страшным шепотом информировал он Тересу, изо всех сил сжимая ее локоть.
— Двести лет назад украли… А тут остальные предметы сервиза Станислава Августа. Вот это Людовик шестнадцатый, мне он до лампочки, но вот тот фарфор налево, видите? Ему место в нашем музее! Лет сто как похитили! Видите, какие убытки уже многие годы несет наша культура?
Пытаясь вырвать локоть, Тереса шипела в ответ:
— Отпустите меня, не сбегу! И официально заявляю — красть отказываюсь! Можете спросить, сколько это стоит.
Отпустив локоть Тересы, Михал поинтересовался ценой серебряной сахарницы. Оказалось — не очень дорого, всего одиннадцать тысяч франков. Быстренько переведя это в доллары, Тереса побледнела и решительным шагом вышла из лавочки. На улице ей пришлось довольно долго ждать Михала, который о чем-то говорил с хозяином. Выскочив на улицу, он опять вцепился в Тересу и поволок ее по тротуару, лихорадочно выкрикивая:
— Проше пани, вы и представить не можете, что мне удалось узнать у продавца! Вы и представить не можете, кто живет на вилле нашего Капусты! Владелец магазина! Да, да, хозяин этой антикварной лавочки! Оказывается, это Огюст Турель, я его знаю, то есть, не знаю, но слышал о нем, как о коллекционере. Солидная фирма! И он живет в вилле Капусты, возможно, Капуста для него ворует, возможно, это одна шайка! Возможно, он что-то знает, дома он будет после семи..
Свободной рукой ухватившись за уличный фонарь, Тереса с трудом застопорила разогнавшегося искусствоведа.
— Если после семи, то какого черта мы так мчимся? Куда? Я больше не могу! Я хочу присесть! Меня ноги не держат!
— Что? А, в самом деле, пока можно и присесть…
В семь часов месье Турель явился домой. Нежданных посетителей он принял весьма гостеприимно, что очень удивило Тересу — для нее явиться с визитом без предварительной договоренности было лросто недопустимым. О Джоне Капусто он говорил неохотно, хотя знакомства с ним отрицать не стал, учитывая, что жил на его вилле. Месье Капусто и в самом деле вчера здесь был, сообщил владелец антикварной лавочки, но опять уехал в Париж. Где его там можно найти, он, Огюст Турель, не знает, и чрезвычайно сожалеет, что не может ничем помочь. Видите ли, месье Капусто ведот такой подвижный образ жизни..
