— Тихо! — на бегу прошипел Болек. — Выключи сирену, шановная пани! Сматываемся!
Ошеломленная Тереса замолкла и позволила дотащить себя до входа в цирк, потом по знакомому коридору к выходу во второй двор, к опять же знакомым туалетам. Тут Болек и в самом деле проявил отличное знание местности. Не воспользовавшись выходом для публики, который стерег билетер, он доволок своих спутников до забора, открыл незаметную калитку и вытолкнул в нее сначала Тересу, а потом и Михала, который оглядывался и упирался. Захлопнув калитку, Болек потащил своих спутников в темный узкий переулок.
— Рвем когти, шановная пани! Смываемся, менты едут!
— Но как же… того… — непонятно почему упирался Михал. — Может он что скажет…
— С луны свалился, кореш? Кто скажет? Зверюшка говорить не обучена.
— Что там стряслось? — просипела охрипшая Тереса, услышав вой полицейской сирены. — А где Капусто?
Не сбавляя шаг и подгоняя перед собой спутников, Болек флегматично заметил:
— Был да сплыл. Амба! Ходу, ходу! Не то засветимся.
— Цирк! — слабым голосом произнес Михал. — Ну и цирк!
— А как же! — согласился Болек. — Настоящий цирк. В жизни такого не видел!
Михал слабо простонал, а Тереса остатками сил потребовала — или она сию же секунду сядет и передохнет, или падет трупом. Найти в Париже подходящее заведение нетрудно, и уже минут через пять Болек усадил в плетеные кресла небольшого кафе совершенно изнемогшую Тересу и донельзя взволнованного Михала. Действовал он одной рукой, второй придерживал что-то мягкое, спрятанное под оранжевой курткой. Это не помешало ему и подопечных рассадить по креслам, и стол заставить пивом и апельсиновым соком.
— На редкость дрянное дельце! — вздохнул Болек, наконец тоже усаживаясь. — Лопнуть мне на этом месте, если я еще когда видел подобное…
— Да что же, в конце концов, стряслось? — раздраженно выкрикнула Тереса. — Скажут мне когда-нибудь? Я видела, как он в какой-то барак забежал, вы — за ним. Ну, думаю, теперь вы его наконец поймаете. Что вы ему там сделали?
— Мы-то ничего не сделали, — жалобным голосом проговорил Михал. — Это не мы сделали…
— Значит сделал он? Капусто?
— В некотором отношении Капусто… — неуверенно начал Михал, а Болек закончил:
— Кореш прав, Капуста принял личное участие.
— О Езус! — простонал Михал, позеленел и ринулся в сторону туалета, откуда вернулся только спустя какое-то время, по-прежнему изжелта-бледный. Болек сочувственно смотрел на него. Тереса ничего не понимала. В раздражении она дернула Болека за рукав.
— Что тут долго разбазаривать, — ответил тот, помедлив. — Был человек и нет человека. Сам себе виноват. Крышка! Сам к нему в пасть полез. Ну, этот, не будь дурак, и того..
— Кто? — крикнула Тереса, чувствуя — еще немного и ее хватит кондрашка.
— Ну этот., как его..
— Тигр! — мрачно подсказал Михал. — Уссурийский.
— Ага, тигр! Пасть у него, скажу я шановной пани, не меньше вот этого кресла! Голодом его там морят, что ли, а может, в нервах был, только уплел нашу Капусту в миг, мы и глазом моргнуть не успели…
Тереса подумала, что ослышалась, и глянула на бледного Михала. Тот подтвердил дрожащими губами:
— Правда. Капуста прямо к нему в клетку сунулся. Тот его и..
Взглянув на Тересу, Болек сорвался с места, кинулся к бару и, вернувшись с бутылкой коньяка и рюмками, налил ей полную.
— Шановная пани дерябнет! — приказал он.
Тереса послушно дерябнула, и ей стало лучше. До туалета она все равно бы не добежала. Болек налил три рюмки, и все молча хватили по одной. Михал настолько оклемался, что смог произнести несколько фраз:
— Убегая от нас, Капусто угодил в клетку с тигром. Меня одно удивляет — он ни звука не произнес!
— Кто? — дико вскричала Тереса. — Капусто или тигр?
— В том-то и дело, что оба…
Пришлось вмешаться Болеку. Он вежливо разъяснил Тересе:
— Капуста не успел. И пикнуть не успел, как его уже не было. А тигр, не будь фраер, немедля занялся угощением, ему не до разговоров. Смышленная зверушка, хотел навернуть побольше, пока не отобрали.
С ужасом поглядев на него, Тереса с Михалом поспешно хватили еще по рюмке коньяку. Прокашлявшись, Тереса задала вопрос:
