— Несомненно, человек, проникший на чердак, так же, как и мы интересовался картинами.
— О чем ты говоришь «Шерлок Холмс»?! – вмешалась в разговор бабушка. – Во–первых, о них знала только мама и ее сестра Нина, а во–вторых, с чего вдруг почти по прошествии века кто–то, да еще одновременно с моими внуками заинтересовался этой проблемой? Нет, скорее всего, парень проник в корпус с целью воровства или просто хулиганства через слуховое окошко чердака. Кстати, до него совсем нетрудно добраться, карабкаясь по ветвям тополя. Зачем он туда забрался – это его дело, а мне ясно только одно, что в Дубовке появился посторонний. Неизвестно, что у него на уме, поэтому одних на речку я вас больше не отпущу.
К удивлению Марьи Васильевны, внуки встретили ее слова без возражений, а Миша даже неожиданно для всех сообщил, что ему вообще надоело целыми днями пропадать на реке и пора уже осваивать новые дачные места. Женя вспомнила про светлячков и предложила всем семейством отправиться после завтрака собирать цветы, что было единодушно одобрено.
На самом деле «Шерлок Холмс» был настроен не так безмятежно, как пытался демонстрировать окружающим. Ночной инцидент во втором корпусе лечебницы, странные туристы, обосновавшиеся на безлюдном островке – все это не могло не встревожить юного сыщика. Однако он, помогая сестренке, старательно собирал росший на лугу душистый донник и ромашки, одновременно продолжая раздумывать о странных событиях последнего времени.
Домой вернулись с огромным букетом полевых цветов. Он не уместился в банке, хозяйка принесла ведро, в которое и поставили цветы. Комната наполнилась сладким запахом, а когда стемнело, весь букет вспыхнул множеством светящихся огоньков. «Шерлок Холмс» ликовал – еще одна из его догадок оказалась верной.
— Смотри сколько волчьих глаз, целая стая пришла в наш дом! Сейчас серый волк съест Красную Шапочку! — подшучивал он над сестренкой, но она только смеялась, вспоминая, как напугали ее безобидные светлячки прошлой ночью.
5
— Говорят тебе, надо идти в усадьбу!
— Бабушка нас не отпустит.
— Значит, надо идти без разрешения, Женя. Она взяла с нас слово не плавать на островок, но это вовсе не означает, что мы дали подписку о невыезде!
— Так нельзя! Бабушка будет сильно волноваться.
— А сидеть без дела можно? Мы уже четвертые сутки безвылазно торчим в этой дыре, не предпринимая ничего для продолжения расследования. С таким же успехом, мы бы могли отсиживаться у себя дома. Как хочешь, Женя, а я поставлю вопрос ребром – или мы получаем свободу, или… – Миша неопределенно махнул рукой, еще не решив, какая угроза должна последовать за словечком «или».
Прошло несколько дней после ночного переполоха в психушке, таинственный злоумышленник, забравшийся во второй корпус, больше никак не давал о себе знать, постепенно все успокоилось, но волновитая Марья Васильевна по–прежнему сопровождала внуков во всех их прогулках. Бабушка быстро уставала, к тому же, ей приходилось заниматься домашним хозяйством, поэтому маршруты путешествий становились все короче и короче. Миша, обеспокоенный появлением таинственных конкурентов, шедших по их следу, торопился с расследованием, однако по собственному его выражению «был связан по рукам и ногам». Не выдержав такого почти затворнического образа жизни, он как–то утром взбунтовался и решительно направился к возившейся у плиты Марье Васильевне. Встревоженная Женя поплелась следом за братом. Однако ставить вопрос ребром ему не пришлось. Едва «Шерлок Холмс» начал говорить о застопорившемся расследовании, находившаяся там же Дарья Тихоновна неожиданно предложила:
— Я собираюсь в Васино, хочу навестить свою родственницу. Там поблизости развалины барской усадьбы, про которую вы меня спрашивали, когда приехали. Хотите прогуляться? Здесь недалеко, всего четыре километра.
При этих словах Марья Васильевна с завистью посмотрела на бабу Дашу. Она была моложе хозяйки, но такая большая прогулка для нее была бы уже слишком утомительной. А для Миши и Жени предложение оказалось более чем кстати.
— Хотим! – почти хором ответили брат с сестрой и вопросительно посмотрели на бабушку.
