Сержант был худощав, строен и выглядел просто сногсшибательно в своем безукоризненно сшитом и отутюженном мундире.
— Кое-что мы знаем и о взрывниках. — Он снова повернулся к доске и взял мелок. — В нашем городе, считая и предместья, проживает приблизительно четыре миллиона человек.
Он написал
4 000 000, потом зачеркнул, вывел чуть ниже:
2 000 000 и снова улыбнулся.
— Около половины можно исключить сразу: наш взрывник — мужчина.
* * *
Я осмотрел контакты. Они были чистые, ни пятнышка ржавчины. Часовой механизм работал безупречно. Я кивнул. Да, в моей последней неудаче повинна не механика. Я угадал: подвели севшие батарейки: взрывателю просто не хватило напряжения. Обычно на картонках с батарейками указан срок годности, но на сей раз я приобрел дешевые, выпущенные какой-то захудалой фирмой. Вполне возможно, что они к тому же долго валялись на прилавке, дожидаясь своего покупателя.
По ступеням подвальной лестницы дробным эхом прокатился истошный крик моей сестрицы Полы:
— Гарольд, завтрак стынет!
Я накрыл бомбу тряпицей, погасил лампу над верстаком и поднялся в кухню.
— Руки вымой! — велела мать. — Они у тебя чернее ночи.
Я сходил в ванную, вернулся и сел за кухонный стол.
— Что-то у меня сегодня нет аппетита, маменька.
— Съесть все до последней крошки! — приказала она. — Без доброго завтрака весь день насмарку. Пей свой апельсиновый сок…
* * *
— Теперь мы можем исключить еще полтора миллиона человек, — продолжал сержант Уолтерс. — Взрывник — зрелый мужчина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти пяти лет.
Какой-то курсантик в первых рядах поднял руку:
— А как же тот мальчишка Джонсон? Ему и двадцати не было.
— Верно говорите, О’Брайен, — согласился сержант. — Но Джонсон бомбил только полицейские участки и ничего другого. Впервые он попался в двенадцатилетнем возрасте и с тех пор был убежден, что все полицейские ненавидят и преследуют его, вот и давал сдачи в меру своего разумения. Действовал тупо и прямолинейно, как и подобает молокососу. — Уолтерс положил мелок на полочку под доской и вытер пальцы белоснежным платком. — Но сейчас мы имеем дело с взрывником, который поднимает на воздух все без разбора. Оставляет бомбы в подземке, в автобусах, в любых местах скопления людей.
О’Брайен, рыжеволосый парень с чуть раскосыми глазами, опять тянул вверх руку:
— Но почему ему непременно должно быть от сорока пяти до шестидесяти пяти лет?
— Такой вывод — итог нашего опыта расследования преступлений этого типа. — Уолтерс передернул плечами. — Мы не можем сказать, почему взрывники принадлежат к этой возрастной группе. Возможно, потому, что до сорока пяти лет они еще надеются, что их трудности разрешатся сами собой, а после шестидесяти пяти им уже на все наплевать.
* * *
Моя сестрица имеет привычку читать за завтраком газеты.
— В передовице про взрывы уже не пишут, — заметила она.
Я допил сок и поставил стакан.
— А на кой про них писать? Уже восемь дней, как ничего не взрывается.
— Гарольд, — спросила мать, — какой подарок ты хотел бы получить ко дню рождения?
— Маменька, мне стукнет сорок шесть. По-моему, самое время забыть о днях рождения.
— Я убеждена: людей всегда надо спрашивать, — не унималась мать. — А то еще купишь что-нибудь ненужное. Думаю, тебе не помешает обзавестись парой новых белых сорочек.
Пола развернула газету.
— Ага, вот, кое-что есть. Впрочем, это все перепевы старого.
— Не сыпь так много сахару, Гарольд, — сказала мать.
Поле следовало бы заделаться суфражисткой, тогда она была бы совершенно счастлива.
— Почему все убеждены, что бомбы подкладывает мужчина? — спросила она.
— Потому, — ответил я, потягивая кофе, — что у женщины тонкая и нежная душа. Таково всеобщее мнение.
Пола злобно зыркнула на меня:
— Неужели ты и впрямь пытаешься насмехаться надо мной?
— Дети, дети, — вмешалась мать. — Я не потерплю перепалок за столом. Пола, сейчас же отложи газету.
* * *
О’Брайен снова поднял руку:
— А почему это не может быть женщина?
Сержант улыбнулся:
— Женщина способна представлять опасность для общества в качестве, скажем, разносчицы бацилл тифа. Но только не как бомбометательница. — Сержант Уолтерс стряхнул с обшлагов меловую пыль. — Мы можем и дальше продолжать наши логические выкладки, не рискуя ошибиться. Взрывник не женат. Вероятно, живет вместе с матерью. Или со старшими сестрами. Или с тетушками. Человек он неприметный, и если на него обращают внимание, то лишь благодаря его вежливости и предупредительности. Он охотно оказывает мелкие услуги. Черт возьми, да он может оказаться соседом любого из нас! Вероятно, он не курит и почти не потребляет спиртного.
