5
А прибился Жека так. Как-то раз двух антиподов выгнали из класса за плохое поведение, и они двинулись в столовку. На перемене к ним ни с того ни с сего подсел самый главный изгой и бухнул на стол пакет чипсов. Пакет был большой, красный, блестящий. Друганы переглянулись, но не подали вида, что у обоих началось слюноотделение. Придурковатый Жека не вызывал у них ни сострадания, ни отвращения, но вполне мой сойти за организатора поляны.
– Чё это? – как можно равнодушнее бросил Максик.
– Чипсы. – Так же равнодушно ответил Жека.
Он уже знал, что не следует лезть к людям со своим желанием подружиться, но накануне ему как раз дали премию, и у него было отличное настроение. Его прямо распирало сделать что-то хорошее.
– Берите! – улыбнулся он. – Давайте дружить. Я Жека.
Друзья насторожились еще больше, чувствуя подвох, но Жека надорвал пакет, и из него золотистыми бликами посыпалась наживка. Максик, который больше не мог бороться с соблазном, первый протянул руку и аппетитно захрустел.
– А где кола? – прохрипел Толян.
Несмотря на голод, он держал фасон: к закуске должны подаваться напитки.
– Ты это, принеси нам запить, – важно растолковал Максик придурковатому однокурснику. – Ты же, типа, поляну решил накрыть. У тебя бабки-то остались?
Но Жека, несмотря на свой простодушный вид, уже не был не таким наивным, как год назад. Он аккуратно вынул из новенького портмоне две смятые десятки и для убедительности перевернул кошелек вверх тормашками, демонстрируя его пустоту любителям халявы:
– Вот. Больше нет.
Две пятитысячных бумажки он предусмотрительно положил в потайной карман.
Толян недобро оглядел хранилище финансов. У него самого никогда не было ни бумажника, ни кошелька. Он порылся в кармане брюк и вытряхнул оттуда семь рублей мелочью вперемешку с двумя разломанными сигаретами. Бесцеремонный Максик звонко вытряхнул из своей сумки-планшета три монетки по пять целковых.
Общими усилиями набралось как раз на литровую бутыль.
Первый глоток сделал главный спонсор. Не то от сладкой жижи, не то от предчувствия дружбы его улыбка стала еще шире. Ему всегда хотелось завести друзей, но всегда что-то мешало. Больше всего ему мешал его собственный язык, который плохо шевелился во рту и то и дело поворачивался не туда. Его мать была глухонемой, а сам он заговорил лишь на восьмом году, когда был определен в коррекционную школу. Получив в колледже квитанцию на оплату, он понял, что должен искать работу.
В «Макдональдс» его взяли после первого же собеседования. Он с трудом отвечал на простые вопросы, но строгой женщине-рекрутеру именно это особенно понравилось. Ему поручили мыть туалеты.
В первый же день ему объяснили технику безопасности и правила отжима тряпки.
– Главное, не разговаривать с посетителями! – велела новая начальница, которой на вид было не больше двадцати. – У нас все записывается. Если будешь хорошо выполнять все требования, то скоро тебя повысят. Держи!
Жека натянул фирменную кепку на самые глаза и промолчал целых полгода. А недавно его вызвали в офис и поздравили с повышением – он стал ответственным за утилизацию отходов.
– Вкусно? – поинтересовался юный карьерист.
Новые друзья хрустели чипсами и важно отхлебывали по очереди. Щедрый Жека догадался, что его приняли за своего.
Это было еще в апреле, а сейчас на дворе стоял уже ноябрь. Приятели миновали уже третьи трубы. До двери с табличкой оставалось каких-то сто метров.
Максик стал что-то насвистывать, но взглянув на Толяна, осекся. Тот, по своему обыкновению, о чем-то напряженно думал. Наконец, миновав проходную, фиолетовый от холода «перец» прохрипел:
– Надо этому Пердякину люлей навешать.
Максик с Жекой навострили уши, ожидая продолжения сюжета.
Но Толян только сплюнул:
– Совсем оборзел!
– А чё? – вскинулся Максик и сдвинул бейсболку на затылок. – Давно пора!
Жека уже догадался, что друзья замышляют что-то важное, но не стал уточнять, что именно.
6
Преподаватель культурологи, или как ее чаще называли, хренологии, Григорий Петрович Сердякин не находил общего языка ни со студентами, ни с коллегами. Он, скажем так, был в меру занудлив и использовал только проверенные методики. Как и другие преподаватели, он давал уроки по самым разным предметам, кои гордо именовались в расписании «академическими дисциплинами».
