– Ох, ну конечно! Давай, начинай сначала. Да ты просто завидуешь тому, что я выиграл двести долларов на той комбинации с Аква-дактом! И нечестно, что ты заставил меня их все положить в банк! – выпалил Ричи, с размаху плюхнувшись в кресло, с которого поднялся его отец, и вытянув длинные ноги. – Кроме того, я не хочу пробовать. Почему ты не можешь этого понять, пап? Я просто хочу обратно в Нью-Йорк, хочу уехать из этого провинциального городишка, где все дети зануды. Всё, что их интересует, – это катание на велосипедах, футбол и бейсбол!
Сам того, не подозревая, Ричи только что перечислил составляющие счастливого детства своего отца, с которым тот расстался слишком рано. Дэниел повернулся взглянуть на сына, на ту самую причину, что побудила его продать первоклассную квартиру в привилегированном районе на Парк-Авеню и переехать в Пенсильванию, причину, заставлявшую его терпеть утомительные поездки в город трижды в неделю. Неужели он ожидал благодарности? Ребёнок был в отчаянии!
– Тебе одиноко, Ричи, и мне очень жаль, – начал он, в который раз повторяя мало, что значащие слова. – Но прошёл всего лишь месяц. Подожди немного. Может быть, осенью, когда ты пойдёшь в школу…
Ричи прервал его едва ли не на полуслове:
– В школу?! Я не собираюсь сидеть здесь до начала занятий! – горячо заявил он. – Я хочу вернуться в Нью-Йорк, нравится тебе это или нет! И ты знаешь, что я могу это сделать! – Он повернулся и побежал к лестнице в холле.
– Рич! Ричард Куинн, немедленно вернись! Ричи, ты меня слышишь? О, чёрт возьми, – чертыхнулся Дэниел, видя, как сын поднимается по широким ступенькам на второй этаж. – Что пользы?…
Он снова уселся в кресло, водрузил на нос очки и открыл рукопись, но сосредоточиться на чтении уже не мог. А он-то думал, что переезд – лучший способ вытащить Ричи из города на свежий воздух, подарить ему нормальное детство. Не сработало.
– Это и есть проблема века, – громко сказал он, опять закрывая рукопись. «Лэнгли Букс» опубликовало, должно быть, с полдюжины пособий для матерей-одиночек, но Дэниел не мог вспомнить ни одного, обращённого к отцам, воспитывающим детей без матери. – Поговорим о последних бестселлерах, – пробормотал он. – Я и сам сгожусь на роль главного героя.
– Что вы сказали, мистер Куинн? – (Дэниел бросил взгляд на миссис Хеммингс, входившую в комнату и вытиравшую руки о передник.) – Я пришла наполнить ведёрко для льда, если вдруг вам захочется выпить; не то чтобы я поощряла тягу к спиртному, вы понимаете. Мой дорогой Герберт, покойный муж, напился и умер двенадцать лет назад. Это довольно поучительно, вы не находите?
Дэниел не стал утруждать себя ответом, поскольку давно понял, что, несмотря на то, что миссис Хеммингс задавала множество вопросов, её никогда не интересовали ответы на них. К тому же, зная странную логику своей домоправительницы, он решил, что её «дорогой Герберт» попал под колёса грузовика с пивом. Вместо этого он спросил:
– Ричи беспокоит вас, миссис Хеммингс? Выражение лица домоправительницы тут же изменилось, она скорбно покачала головой.
– Несчастный мальчик. Вы понимаете, что я имею в виду?…
– Да, миссис Хеммингс, – со вздохом ответил Дэниел, зная, что Ричи огорчён не только и не столько переездом в Пенсильванию. Многое было также связано с его дедушкой, Уилбуром Лэнгли. – Я отлично понимаю, что вы имеете в виду.
Джо уверенно шагала по булыжной мостовой вдоль Мемориала Гамильтона, сверкавшего плексигласовой крышей, – черноволосый сгусток энергии, надёжно заключённый в стройную фигурку. Продолжая мурлыкать себе под нос мелодию популярной песенки, она подошла к Памятнику солдатам и морякам, стоявшему прямо посередине улицы.
Остановившись на зацементированном островке в центре перехода и ожидая, когда загорится зелёный свет, она весело отдала честь бронзовым статуям, охранявшим монумент. Этот ритуал с малых лет вошёл у неё в привычку, и она упрямо придерживалась его, не обращая внимания на полицейского, посмотревшего в её сторону с осуждающим видом. Традиция есть традиция.
Ровные складки её чёрной плиссированной юбки заплясали вокруг колен, когда она продолжила свой путь и убыстрила шаг, взглянув на изящные золотые часы на левом запястье. Хотя Джо была небольшого роста, ноги у неё были длинные и стройные, а каблуки её чёрных кожаных туфель прибавляли ей почти четыре дюйма. Когда полицейский второй раз бросил на неё взгляд, его лицо выразило откровенное восхищение.
