Комната казалась гораздо больше, чем предполагалось, но какая-то размытая по углам. Я думал увидеть грязный закуток, но оказался в роскошных апартаментах с огромной кроватью и антикварной мебелью. Все сверкало и переливалось, и все было немного не так. Углы между полом и стенами не складывались, потолок куда-то ускользал, а ослепительный свет лился непонятно откуда. Предметы неуловимо менялись, когда я не смотрел на них, и не оставляло ощущение края пропасти, хотя пол под ногами казался вполне твердым. Звуки тоже распространялись неправильно, будто под водой. Я не двигался, стараясь не думать ни о чем, кроме цели своего визита. Казалось, что меня смоет и унесет неизвестно куда, если я забуду на мгновение, кто я такой и зачем пришел.
Вот поэтому компания Безумца никому и не доставляет удовольствия.
Сейчас он лежал на покрывале широкой кровати: маленький, совсем не страшный гномик с густой серебряной бородой. Внезапно он сел. Глаза его смотрели диковато и отчаянно, как у несправедливо наказанной собаки. Одет он был в черную футболку и давно не стиранные джинсы, как всегда. Обращать внимание на пустяки вроде одежды он считал ниже своего достоинства. Стирке, судя по запаху, он тоже не придавал значения.
По стенам, от пола до потолка, змеились бесконечные строки математических уравнений. Формулы появлялись повсюду, где Безумцу случалось задержаться, и исчезали после его ухода сами собой — Безумец не обращал на них внимания. Многие пытались в этих уравнениях разобраться, но безуспешно. Думаю, это к лучшему.
Тем временем хозяина комнаты заинтересовало что-то за моей спиной. Оборачиваться я не стал, подозревая, что ни пользы, ни удовольствия мне от этого не будет. Безумец скоро отвел взгляд в сторону, и я немного расслабился. По мере того как он приноравливался к моему присутствию, менялась и комната. По углам сгустились тени, в тенях зашевелились какие-то твари. Ко мне такие нередко приходили в ночных кошмарах, когда я был ребенком.
— Здравствуй, Безумец! — сказал я, стараясь говорить спокойно и ровно. — Я Джон Тейлор. Ты помнишь меня? Мы встречались в «Странных парнях» и в клубе «Турникет». Помнишь Эдди Бритву? Наш общий друг…
— Не помню, — печально прошелестел он в ответ. — Я вообще стараюсь никого не помнить. Так безопаснее. Но тебя, Джон Тейлор, я помню. О да! Ты очень опасен, и происхождение у тебя нехорошее. Если я когда-нибудь по-настоящему вспомню, мне станет страшно. Думаю, мне станет страшно, Джон Тейлор.
Мысль о том, что даже Безумцу хочется знать о Джоне Тейлоре как можно меньше, пришлась мне вовсе не по вкусу. Сейчас, правда, не время об этом думать: надо убедить грозного собеседника в необходимости сотрудничества, да так, чтобы он не превратил меня в лягушку и не отправил к неведомым прародителям.
— Мне нужно знать, откуда взялась Темная Сторона. В этом деле твоя помощь мне бы очень пригодилась. К тому же есть шанс найти по дороге кого-нибудь, кто смог бы тебе помочь.
— Мне никто не поможет. Я и сам себе помочь не могу. — Безумец наклонил голову по-птичьи: — Зачем же тебе моя помощь, Джон Тейлор?
Вопрос показался вполне разумным, и я поспешил использовать светлый момент:
— Придется бросить вызов существам неизмеримо сильнее меня. Или хотя бы успешно блефовать. Я подумал, что твое присутствие может сбить их с толку. Кто знает, вдруг я смогу спрятаться за твоей спиной в трудную минуту…
— Весьма разумно, — кивнул Безумец едва ли не рассудительно. — Хорошо, я готов. Слишком долго я здесь торчу — кажется, несколько месяцев. Думаю о том о сем. Надоело; я почти уверен в этом. Да, я согласен. Никогда не упускаю возможности отвлечься. Всегда полезно занять чем-нибудь свои мысли, а то можно уплыть… в нежелательном направлении. Я боюсь себя самого больше, чем ты меня. Пошли.
Он спустился с кровати, двигаясь, если так можно сказать, бессвязно. Безумец оказался не намного ниже меня, но гораздо, гораздо тяжелее. Земля будто притягивала его сильнее, чем любого другого. Тени по углам отступили; Безумец направился к двери, я последовал за ним, сосредоточенно глядя вперед, чтобы ненароком не обернуться. Звуковая дорожка переключилась на джаз; лидировал саксофон. Закрывая за собой дверь, я все-таки оглянулся. Ничего особенного: грязный закуток, весь в пыли и паутине, скопившейся за многие годы полного запустения. На кровати кто-то был, и при виде меня этот кто-то начал приподниматься. Я проворно отступил и захлопнул дверь. Безумец смотрел на меня спокойно и выжидательно, и я пошел вперед, вниз по лестнице и к выходу. Народ в вестибюле торопливо уступал нам дорогу. В поисках человека по имени Грешник мы вышли под бархатно-черное небо Темной Стороны.
