— Уатт? Ты слышишь меня?
Он поднял глаза.
— Извини.
— Ничего, ничего. Я говорила о пустяках. — Брови леди Эвелины сошлись на переносице. — Ты проявляешь все известные симптомы. Раздражительность, задумчивость и невнимательность.
— О чем ты говоришь?
— О том, что ты ведешь себя как мужчина, чьи мысли поглощены женщиной.
— Не обольщайся, — сухо предупредил он. — Ты можешь восхищаться Каролиной Карстерс, но меня в ней что-то отталкивает. Возможно, голос. Я не понимал, какой он пронзительный, пока не услышал ее пения. Прошлой ночью во время импровизированного концерта ей подвывали все собаки в округе.
— Да, она иногда действует людям на нервы, — согласилась леди Эвелина. — Однако Каролина отличается безупречными манерами. То есть, если тебе нравится такая женщина, которая достигла вершин в искусстве фальшивых комплиментов и бессмысленной болтовни.
— Мне казалось, она тебе нравится.
— Почему бы и нет? — спросила леди Эвелина. — Особенно когда вспоминаешь о ее деньгах. Они прекрасно восполняют отсутствие слуха. Разумеется, Каролина слишком откровенно пытается купить титулованного мужа. Для нее такой брак — единственный путь в высшее общество. А ты обладаешь весьма старинным и уважаемым титулом. Уверена, что Каролина считает тебя прекрасной кандидатурой на роль будущего супруга.
— Ты выбрала очень странный способ обсуждать достоинства миссис Карстерс, — заметил Уатт, — Всего несколько дней назад ты считала ее образцом идеальной женщины.
Довольное выражение лица матери навело его на мысль, что он угодил в новую ловушку.
— Каролина — твой идеал. Она обладает всем, что ты ищешь в невесте, — богатством, красотой и, подозреваю, умом. Я ужасно перепугалась, что ты влюбишься в нее.
Уатт пожал плечами.
— Если ты против Каролины, зачем же пригласила ее сюда?
— Чтобы тебе было с чем сравнивать, разумеется. Если бы я с самого начала назвала тебе свою кандидатуру, ты бы тут же начал ухаживать за Каролиной, пытаясь доказать, что моим планам не суждено сбыться.
От изумления у Уатта приоткрылся рот.
— Ты пригласила еще одну потенциальную невесту?!
— Конечно. — Леди Эвелина нетерпеливо всплеснула руками, но тут же бросила взгляд на часы. — Мы опоздаем к ужину, если и дальше будем болтать. — Она встала, сделала шаг к двери, но остановилась и протянула руку к сыну. — Ты не проводишь меня?
Уатту не пришлось спрашивать, как зовут эту другую женщину. Он понял, кто она, едва они вошли в столовую. Его взгляд скользнул по сидящим за столом — обе выбранные матерью женщины находились рядом: Каролина по левую, Фаро — по правую руку от него.
Ему удалось ничем не выдать своих чувств. Он провел мать к ее месту и, наклонившись, прошептал на ухо:
— Ты же знаешь, что я ненавижу, когда мною пытаются руководить.
Она лишь улыбнулась в ответ и, похлопав его по руке, повернулась к сидящему рядом гостю. Уатт, не отрывая глаз от Фаро, прошел к другому краю стола. В этот вечер на Фаро было фиолетовое шелковое платье, волосы как обычно забраны кверху. Интересно, как будут выглядеть эти шелковистые пряди, если их распустить по плечам или намотать на руку?
— Мы уже подумали, что вы пропустите ужин, милорд. Весь день мы вас не видели, — сказала Каролина и коснулась рукава викария Роббинса, который сидел рядом. — Викарий сейчас выражал сожаление по поводу того, что вы пропустили соревнование по стрельбе из лука. Судя по его словам, вы отличный лучник.
— Мои успехи довольно скромные, — заметил Уатт.
— Я уверена, что вы излишне строги к себе. — Каролина игриво улыбнулась Уатту. — Обещайте, что придете завтра. Викарий говорит, что я могу добиться успеха, если кто-нибудь будет направлять мою руку. Могу я рассчитывать на вашу помощь?
Уатт сделал жест в сторону мужчины рядом с Фаро.
— Сквайр Элджин — местный чемпион в стрельбе из лука, миссис Карстерс. Думаю, он с удовольствием потренирует вас.
Уатт повернулся к Элджину, но его взгляд остановился на вырезе платья Фаро, который был не глубже, чем вырез платьев у других женщин, сидящих за столом, но ни с одной из них он не был интимно знаком. Платье открывало постороннему взгляду намного больше, чем ему бы хотелось. Руки Уатта сами собой потянулись к пуговицам сюртука, прежде чем он смог подавить глупейшее желание накинуть его на плечи Фаро.
