Впереди виднелась скала, напоминающая клыки, торчащие из огромной челюсти. Дорога ныряла под своеобразную арку, образованную этими клыками. У подножья скал рос густой кустарник, образуя непроницаемый заслон. Из кристалла ударил луч, направленный на более высокую скалу. Там, где он коснулся камня, поднялся густой туман, который закрыл и скалы, и кусты. И оттуда, из этого серо-белого тумана, показались неприятели. Вооруженные до зубов, они бежали, сохраняя полное молчание. Заостренные шлемы с забралами придавали им необычайно хищный вид. Они были похожи на охотящихся птиц. Странная тишина сопутствовала неожиданному нападению.
— Сал... сал... сал...— морские бродяги обнажили мечи навстречу приближающейся линии атаки. Во главе салкаров стоял Магнус Осберик. Гвардейцы не издали ни звука. Корис не отдавал приказов. Но стрелки выбрали цель и выстрелили, а меченосцы поскакали вперед, держа оружие наготове. Они ехали верхом, а молчаливые враги были пешими. Саймон изучал вооружение Эсткарпа и знал, где находится слабое место у воина. Такая же бронь у колдера? Он прицелился и выстрелил. Кол-дер повернулся и упал, а его заостренный шлем воткнулся в землю.
— Сал... сал... сал...— гремел боевой клич салкаров. Сражающиеся сошлись в ожесточенной рукопашной схватке. В первые несколько мгновений Саймон думал лишь о своем участии в этой битве, о необходимости найти цель. Затем он стал замечать необычайную смелость нападающих. Солдаты Колдера не пытались уцелеть. Воин за воином гибли, не защищаясь, не уклоняясь от ударов противника. Они не поднимали щиты, не парировали удары своими мечами. Пешие солдаты стреляли яростно, но в этой ярости было что-то механическое. Заводные игрушки, подумал он. Кто-то завел их и пустил в ход. Но ведь они считались искуснейшими бойцами этого мира. А теперь гибли с легкостью, как будто ребенок толкнул ряд оловянных солдатиков.
Саймон опустил самострел. Что-то в нем восстало против слепого убийства: он вовремя увидел, как одна из голов в заостренном шлеме повернулась в его направлении. Колдер быстро приближался. Но он не напал на Саймона. Он набросился на его соседку. Лишь мастерство спасло наездницу от этого яростного нападения. Она опустила меч, но забрало отразило удар. Противник был искусен в фехтовании. Сверкнуло острие его меча, и оружие вылетело из рук колдуньи. Колдер отбросил свой меч, он схватил всадницу за ногу и стащил ее из седла с легкостью, которая удивила бы Кориса. Колдунья отчаянно билась в руках колдера, и Саймон не решался применить меч. Вытащив ногу из стремени, он подъехал поближе и изо всех сил пнул солдата. Удар пришелся по затылку, и нога Саймона почти онемела. Солдат потерял равновесие и упал вперед, потянув за собой колдунью. Саймон выпрыгнул из седла, опасаясь, что онемевшая нога подогнется под ним. Руки скользнули по металлическим плечам колдера, Саймон смог оторвать его от женщины и бросить на спину. Колдер лежал на спине как жук, руки и ноги его слабо двигались. Отбросив перчатки, колдунья склонилась над колдером, развязывая его шлем. Саймон схватил ее за плечо.
— В седло! — приказал он, подводя коня. Она покачала головой, продолжая свое занятие. Саймон не понимал, что она делает.
— Херланн! — Увенчанный ястребом шлем Кориса появился между Саймоном и этим лицом. Корис стал рядом с колдуньей, он схватил колдера за плечи, как будто обнимал близкого друга. Глаза, сине-зеленые, как у Кориса, на таком же прекрасном лице, открылись, но не сосредоточились ни на ком из склоненных над ним людей. Колдунья разжала руки Кориса. Она взяла колдера за подбородок и посмотрела в невидящие глаза. Затем оттолкнула его и принялась вытирать руки о жесткую траву. Корис следил за ней.
— Херланн?—этот вопрос скорее адресовался колдунье, а не поверженному. -
— Убить! — произнесла она сквозь зубы. Корис потянулся за мечом, лежащим в траве.
— Не нужно! — возразил Саймон.— Ведь колдер сейчас безвреден, удар лишил его сознания. Нельзя убивать так хладнокровно, да еще и лежачего.
Холодный взгляд колдуньи скрестился с его взглядом. Она указала на поверженного.
