Я задумчиво взирал на открытый портал. Где искать? Цепь миров уходящих так далеко, что никто не знал, где они заканчиваются. У меня всего тридцать карт. А что лежит дальше? Как бы там ни было, пора начинать поиски. Со мной отправились Ретч и Нордек.
Прошло несколько дней. Позади остался лежать десяток миров, только два из которых оказались населены. Сейчас мы находились в третьем, весьма похожем на наш, мире. Здесь, как и в нашем мире, стояла осень. Листья только начали желтеть. Но небо уже теряло свою яркость, и на северном горизонте протянулась полоса серо-фиолетовых облаков, предвещающих время дождей. Дул ветер, холодными, резкими порывами сметая опавшую листву. Перед нами раскинусь огромное озеро. Я посмотрел на водяную рябь, устроенную ветром, и листочки, словно армады крошечных кораблей, мчащихся по волнам к дальнему берегу, где едва угадывались очертания города. Спустя миг мы оказались там.
Мы не спеша шли по большому городу. Я иногда прислушивался к кулону, в который была заключена кровь отца, но он молчал. Я знал, что он потеплеет, когда Бэйзел окажется неподалеку. Но камень оставался таким же холодным. Мы оставили коней на постоялом дворе и вышли на центральную площадь, где шла ярмарка. И тут я так резко остановился, что Ретч и Нордек, следовавшие всего в шаге, врезались мне в спину.
– Милорд? – удивился Ретч.
Я оставил его без ответа. Впереди, в нескольких шагах от меня я увидел мальчугана лет двух не больше. Он стоял у одного из невысоких прилавков и с восхищением глядел на искусно вырезанные из дерева фигурки зверей.
– Эрслайт, пойдем! – Авориэн прошла всего лишь в шаге от меня, не заметив, даром что вокруг царила толчея.
Я ощутил тонкий аромат ее духов и, опомнившись, спешно отвернулся.
– Точь-в-точь как ты в его годы, только волосы черные… – заметил Ретч.
– Невозможно! – прошептал пораженно Нордек. – Ты и дочь Лайтфела… Ты знал, что у нее ребенок от тебя?
– Конечно, нет! – я разозлился.
Внутри вспыхнула давняя боль, старательно мною подавляемая. Я осторожно покосился в сторону Авориэн, которая увела малыша от привлекательного прилавка. Спустя миг я заметил и троих колдунов – они стояли у оружейной. Гаст высматривал мечи, что являлось его слабостью, но, судя по выражению лица, товар не нравился.
– Разделимся, но особо не отставайте.
Они кивнули и тут же затерялись в толпе. Я незаметно последовал за Авориэн. Она на какое-то время отвлеклась у палатки с тканями, выпустив из рук ладошку малыша. Он стал озираться, отыскивая что-нибудь поинтересней отрезов шелка и парчи. В этот миг я присел и протянул ему на ладони шахматную фигурку давным-давно вырезанную мной. Он заметил ее и удивленно, чуть настороженно посмотрел на меня.
– Эрслайт! – позвал я, но так, чтобы только он услышал меня, улыбнулся и поманил к себе.
Малыш шагнул ко мне несколько неуверенно. Но фигурка была слишком хороша, и он подошел.
– Я дарю ее тебе, – доверительно шепнул я. – Возьми.
Он все еще недоверчиво глядел на меня, но потом потянулся к фигурке и взял ее, едва коснувшись моей руки. У меня в груди что-то затрепетало от этого прикосновения, и я отметил, что довольно странно, наверное, с моей стороны чувствовать что-то к этому крохе.
– Откуда знаешь, как меня зовут? – спросил он, оторвав взгляд от деревянной лошадки.
Пока я соображал, что бы такое ответить, невольно прижал его ладошку к своим губам. Он вздрогнул, в его глазах блеснул испуг и чуть ли не слезы. Я не успел решить, что стало причиной такой реакции, а он уже бросился мне на шею.
– Папочка! – он отстранился от меня и посмотрел в глаза. – Это ведь так? Мама сказала, что у меня нет отца, но ведь это неправда? Ведь это ты?
Я застыл потрясенный. В какой-то миг я испугался той ответственности, сваливающейся мне на голову, но нашел в себе силы кивнуть. На лице малыша отразилась счастливейшая улыбка, и вновь приник ко мне.
– Эрслайт! – позвала Авориэн, ища его. – С кем это ты?
