– Его никто не трогал до вашего приезда, милорд. Но внешне ничего не видно…
В последних его словах я разобрал гнусный намек.
– Нет, так не пойдет, дружок, – заметил я, остановившись и обернувшись к нему. – Могу поклясться, что большинство считает убийцей меня. Ведь так?
Дарт, не скрывая, отыскивал подтверждение этих слов на моем лице. Я чуть усмехнулся.
– Значит, это вы его убили, – Дарт льстиво улыбнулся, сделав вид, что рад этому открытию.
В следующий миг он растянулся на земле, когда мой кулак встретился с его челюстью. Я вложил в удар всю свою злость.
– Простите, милорд! – воскликнул Дарт, увидел, что я потянулся к мечу, и вскочил на ноги, хотя после удара ему далось это нелегко.
Он чуть пошатнулся, потряс головой и выплюнул кровь вместе со сломанным зубом.
– Простите, милорд, – повторил он. – Это всего лишь общее мнение. Я никогда бы не…
– Можешь больше ничего не говорить об этом, – оборвал я.
– В любом случае, – заторопился он. – Вас должны признать, даже если бы вы оказались убийцей.
– Но я не убийца, – я вновь зашагал в направлении библиотеки. – И я буду искать его. А когда найду, он пожалеет, что родился на свет.
– А если… если это ваша мать? – осторожно предположил Дарт, следуя за мной на безопасном расстоянии.
– Чушь… А где Дейра? – я дошел до конца коридора и остановился на пороге библиотеки.
Несколько колдунов, находившихся там, услышали мой голос и обернулись. Кажется Нордек, Балахир и кто-то еще. Долю секунды они смотрели на меня, а потом спешно потупили взгляды.
– Дейра? – переспросил Дарт. – Не знаю. Прикажите разыскать ее?
– Будь так любезен.
Я вошел в библиотеку. Глянул на тело Бэйзела, распростертое на каменном полу, и почувствовал дурноту, подкатившую к горлу. Я едва сдержался, чтобы не броситься к нему.
– Все вон! Пришлите сюда Лича!
– Я здесь, милорд, – ко мне шагнул лекарь, остальные благоразумно ушли.
Я присел подле отца и не смог сдержать слез. Только вчера я видел его, разговаривал с ним, а теперь он мертвый лежал посреди библиотеки. Глаза закрыты, лицо бледно, однако спокойно и даже будто умиротворенно. Моя ладонь легла ему на лоб, настолько холодный, что я содрогнулся. Я опустился в кресло и закрыл лицо руками.
– Нам надо осмотреть его, – через некоторое время заметил Лич.
Я взял себя в руки, и мы осторожно перевернули тело, с большим трудом раздели – Бэйзел уже окоченел. Но никаких ран не нашли, ни единой царапины. Я отвернулся, пытаясь заглушить боль утраты, но меня всего трясло. Лич опустил взор.
– Что вы думаете о случившемся, милорд? – спросил он.
– Он не ожидал смерти. С ним здесь находился кто-то, кому он доверял.
– В последнее время он никому не доверял, – заметил Лич. – Даже еще до того, как на совете отрылось о заговоре…
Я принялся внимательно рассматривать вино в бутыли и бокалы. Потом допил вино из отцовского бокала. Лич нахмурился, но ничего не сказал.
– Хорошее вино, – задумчиво произнес я. – И там нет яда.
Я взялся изучать второй бокал. На стекле так же остались едва заметные отпечатки губ.
– Либо он действительно распивал с кем-то очень близким вино, – заметил я. – Либо кто-то хочет, чтобы так оно и выглядело.
– Надо проверить кровь, милорд…
Я вынул кинжал и, вздохнув, сделал тонкий надрез на руке Бэйзела. В подставленный бокал полилась темная загустевшая кровь. Я перевязал рану платком и передал бокал лекарю. Лич несколько мгновений исследовал содержимое.
– Да, в крови яда нет, – согласился он. – В ней есть вино и… страх.
– Страх?
Я глянул на безмятежное лицо отца, и оно мне больше не показалось таковым.
– Может, не страх, но какое-то волнение, беспокойство. Но я боюсь гадать, что это на самом деле.
– Позаботься о нем.
– Да, милорд.
Я покинул библиотеку, прошел по-прежнему пустым коридорам. Когда я вошел в покои матери, она испуганно вскочила на ноги.
– Разве тебе есть, чего бояться? – поинтересовался я раздраженно и уселся в кресло.
– Никто не знает, что взбредет тебе в голову, – заметила Мерлинда.
– И это говоришь мне ты? Я стал таким непредсказуемым? – я нахмурился.
– Извини, я тоже на пределе… – она устало покачала головой. – С той самой минуты, как я нашла его, на меня смотрят, как… Они смотрели бы так на любого, кто обнаружил его…
