Джек и Ронин вскинули мечи, ошеломленные удачей найти его.
— Зачем тебе атаковать старого друга? — сказал Ботан, не пугаясь их гостеприимства.
— Я тебе не друг, — ответил Ронин. — Где путеводитель, что ты украл?
Ботан рассмеялся.
— Я у тебя хотел это спросить!
— Что ты имеешь в виду? — сказал Ронин, хмурясь.
— Давай, ты должен помнить. Каннеске думал, что я нашел книгу, так называемый путеводитель. Так скажи, друг, где она.
Джек был запутан так же, как и Ронин, такими вопросами.
— Мы искали тебя, думая, что она у тебя.
— Я говорил не с тобой, гайдзин, — процедил Ботан. — Ты вообще должен быть мертвым.
Он вернулся к Ронину, тепло улыбаясь.
— Должен признать, я удивлен обнаружить тебя в компании гайдзина. Особенно с твоей-то помощью обокрасть его!
И Ронин, и Джек выглядели шокированными, послав Ботана в конвульсии громкого смеха.
— Лжец! — сказал Ронин, но тень сомнений легла на его лицо.
Джек заметил ее и уставился на него в неверии. Правда ли Ронин напал на него, перед тем, как они встретились в чайном домике в Ямаширо? Была ли вся их дружба построена на обмане?
Он посмотрел сначала на Ронина, потом на Ботана, пытаясь понять правду.
— Поверить не мог, что ты и это не помнишь, — заявил Ботан, разочарованно тряся головой.
Смех мужчины показался знакомым. Шрам. Сломанный нос. И запах сакэ, исходящий от Ронина, становились тревожно знакомыми.
Словно туман разошелся над морем, память открылась сознанию Джека…
— Позволь купить тебе выпивки, — пробормотал пьяный самурай, усевшись без приглашения за стол Джека посреди трактира, стоящего у горной дороги.
— Я бы с радостью, но мои клятвы не позволяют мне, — Джек укрывался под синими одеждами комуса — Монаха Пустоты — и носил их отличительный знак — плетеную корзину на голове, так что в нем нельзя было узнать иностранца. И он хотел держать это в тайне, избегая компаний, особенно самураев.
— Я настаиваю, — пьяница поманил хозяина. — Сакэ для меня, а моему другу…
— Сенча, — сказал Джек, понимая, что отказ вызовет ярость у самурая, а он не хотел привлекать еще больше внимания. За другим столом сидели три самурая, общаясь и шутя. В частности, один из них — мускулистый мужчина со шрамом на подбородке и громким смехом — смотрел на них с самого прихода, и Джек не представлял, что будет, если он на него нападет.
Хозяин удалился с их заказом.
— Я Ронин, кстати… а ты?
— Такеши, — ответил Джек, используя имя своего приемного отца Масумото.
— Приятно познакомиться, — сказал Ронин, его голова покачнулась, пытаясь поклониться. Он потянулся и коснулся шляпы Джека. — Зачем тебе эта смешная корзина?
— Это знак нашей отрешенности от мира, — объяснил Джек, поправляя ее на голове.
— Странно скрывать лицо таким образом.
Их напитки принесли, и, к облегчению Джека, Ронин отвлекся от расспросов.
— Я налью, — предложил самурай, чайник трясся в его руках. Нетвердой рукой он наполнил чашку и подвинул через весь стол Джеку. — Кампай! — сказал Ронин, вскидывая стопку с сакэ.
Джек глотнул. Чай оказался очень горьким, качественным. Ронин, причмокнув губами, смакуя рисовое вино, заметил шакухачи Джека на столе.
— Всегда хотел сыграть на такой, — сказал он, поднимая длинную бамбуковую флейту, которая была символом Монаха Пустоты. Он приложил ее к губам и сильно подул. Ужасный скрежещущий звук вырвался из нее. — Сломана, наверное, — сказал он, бегло оглядывая ее, а потом вернув на место. — В любом случае, куда ты направляешься?
— На юг, — ответил Джек, быстро допив чай. Общение переходило допустимые границы.
Ронин втянул воздух сквозь зубы.
— Опасно. Много бандитов.
— Спасибо за напиток, — сказал Джек, поднимая вещи и мечи, поправляя одежду, чтобы не вызвать подозрений.
— Скажу-ка я, Такеши, что буду твоим проводником.
— В этом нет необходимости.
— Но я настаиваю, — сказал он, нетвердо поднимаясь на ноги. — Монаху не нужно попадать в неприятности, так ведь?
Джек выбрал хорошую тропу и вошел в горный лес.
— Торопишься помолиться, да? — отметил Ронин, следуя за ним, пока они поднимались мимо бессчетных кедровых деревьев. — Хорошо, что я знаю короткий путь!
