— Кое–что припоминаю, — кивнул Линкольн. — Но британцы тогда причинили нам массу неприятностей из–за своего корабля «Трент», и мое внимание несколько рассеялось. Но теперь я весь внимание. По‑моему, в Мексике новая конституция, основанная на американской, не правда ли, мистер Фокс?
— Совершенно верно. Принята в 1857 году.
— Полагаю, это делает Мексику нашей сестрой‑республикой. Тридцать тысяч человек — это ужасно много кредиторов в гостях у нашей сестры. Полагаю, доктрина Монро охватывает вопросы подобного рода. Мистер Фокс, нельзя ли мне получить полный доклад об этом?
— Разумеется.
— Примите мои поздравления по поводу ваших военных побед, — изрек Валансьен, внезапно проникнувшись желанием сменить тему. — Нельзя ли мне повидаться с миссис Линкольн, дабы передать поздравления и ей?
— По‑моему, она удалилась на отдых, но я непременно передам ей ваши слова.
Фокс увел француза, и Линкольн улыбнулся. Пока его внимание было занято другими делами, беда пришла через заднее крыльцо. Что ж, теперь он смотрит в нужную сторону.
Давно пробило полночь, но всеобщее оживление и не думало идти на убыль. Пробравшись через толпу доброжелателей, Линкольн поднялся по лестнице, и там его привлек стрекот телеграфа в комнате рядом с его кабинетом. Николай занимался там сортировкой толстой кипы бумаг.
— По большей части поздравления, сэр. А также предложения, как нам следует поступить с поверженным врагом, некоторые весьма поучительные. А также традиционные просьбы о назначениях.
Линкольн со вздохом опустился в кресло.
— А что с пленными? Сколько тысяч человек мы захватили?
— Итоги пока не подведены, но после падения Квебека наверняка будет еще больше. Пленные ирландцы приветствовали нашу фермерскую программу и останутся у нас. Считают, что устроятся куда лучше, обрабатывая землю здесь, нежели на своей обнищавшей родине. Хотя некоторые из них чересчур юны, чтобы заниматься тяжелым трудом, я уверен, что все они придутся ко двору. Среди ирландских солдат попадаются восьми — и десятилетние мальчики. Утверждают, что пошли в британскую армию добровольцами. Иначе им пришлось бы голодать. Касательно пленных англичан решение пока не принято.
— Что вы хотите этим сказать?
— Предложение фермерской работы и возможность получить надел предназначалось только для ирландцев. Но теперь объявились и английские добровольцы, предпочитающие возвращению домой возможность остаться здесь.
— Я бы сказал, пусть остаются. Одни ничуть не хуже других. Ну, пойду лягу, Нико. Денек выдался исключительный.
— Несомненно.
Но о постели думать было рановато. В кабинете его дожидался Гидеон Уэллс, глядя в окно и поглаживая свою окладистую бороду. Как только Линкольн вошел, он обернулся.
— Этот день останется в истории навечно. — В прошлом журналист, Уэллс порой высказывался газетными заголовками.
— Наверняка. Давненько британцы не получали такой основательной трепки.
— По‑моему, вообще в первый раз. В последний раз захватчики вторглись в Англию в 1066 году. С той поры она не проиграла ни одной войны, хотя вела их во множестве. Поглотила Уэльс, Корнуолл, Шотландию и Ирландию и стала Великой Британией. Не удовлетворившись этим, принялась мародерствовать по всему миру и таким образом основала Британскую империю. Я боюсь за наш флот, господин президент.
— Вам по должности положено. Но что конкретно вас тревожит?
— Меня тревожит мир. Мы только что заложили еще восемь броненосцев. Найдутся ли теперь деньги на их постройку?
— Должны найтись. Мы вступим в мир легкой походкой, но не станем ходить безоружными. Сильный флот и сильная армия станут гарантией нашей безопасности.
— Народ будет сетовать на налоги, а Конгресс прислушается к нему.
— Конгресс прислушается еще и ко мне. Ни один член Кабинета не питает ни малейших сомнений касательно наших экономических нужд на будущее, каковые указал нам мистер Милл.
— Вдали уже звучит ропот недовольства.
— Пока он останется там, пусть себе. Но никто не смеет вставать на дороге могучего крейсера по имени Америка, отплывающего в светлое будущее. А те, кто находится на его борту, должны говорить в один голос, стремиться к одной цели.
