– Почти добрались!..
Последний поворот на юг через гавань – и прямым ходом на мерцающие огни бухты Ки-Уэст.
Дюваль-стрит, г. Ки-Уэст
Из салунов, спотыкаясь, выходили пьяные туристы. Босые беженцы просили милостыню на тротуаре перед Сент-Полом. Через Итонский перекресток проехал «универсал». Пять вампиров читали пять листков бумаги.
– Высадите меня тут.
Машина остановилась на пересечении с Грин-стрит. Коулмэн вышел, но потом засунул голову обратно.
– Кажется, восемнадцатый номер вон там. Серж меня туда часто водит.
– Спасибо!
«Универсал» повернул налево. Коулмэн отправился на восток, к цепочке баров, протянувшихся вдоль гавани. Двери всех были открыты навстречу ночному воздуху. «Черепашьи краали», «Полскорлупы». Коулмэн зашел в «Шхуну» и выбрал место, откуда открывался вид на большую пристань, расположенную параллельно ресторану. Он заказал ромовый коктейль и заглянул в бумажник. В том отделе, где люди обычно хранят фотографии семьи, у Коулмэна были купоны на скидку в барах.
Едва он допил, по воде разнеслось низкое, напоминавшее рев самолета жужжание. Оно становилось все громче, пока в ночи не появился серебристый катер. Он боком причалил к пристани; Коулмэн сбежал по лестнице из бара.
Серж отстегнулся и взял швартов.
– Коулмэн, сойди на пристань, привяжи нас.
Он повернулся и бросил швартов Коулмэну, который обернул его вокруг крепления.
Серж вылез из лодки, и они начали свой ночной тур.
На стоянке в конце пирса зажглись передние фары коричневого «плимута-дастер».
Серж долго вел Коулмэна извилистыми путями, а потом остановился и присел на бордюр между водой и Лейзи-Дей-лейн.
Коулмэн попытался добыть огонь из намокшей зажигалки.
– Почему мы здесь стоим?
– Тут секретная студия Джимми, двадцать второй номер в списке. Хочу посмотреть, кто сюда доберется первым.
– Где студия?
– Вот это простое выбеленное здание без опознавательных знаков. Похожее на большой холодильник.
– И Баффет там действительно пишется?
– Ага, только никому не говорит, – сказал Серж. – Я просек это место два года назад, когда услышал, что они вот-вот начнут записывать новый альбом. И точно, сюда начинают подъезжать крутые тачки. Люди подозрительно смотрят по сторонам и ныряют внутрь. Я узнал всех членов группы и самого папочку. И решил, что вот он, мой шанс.
– Какой шанс?
– Поучаствовать в записи. Всегда хотел попасть на обложку диска. И вот я хватаюсь за дверь, пока кто-то не закрыл ее за собой, и забегаю внутрь. Ты не поверишь, сколько на записи народу! Техники, дополнительные музыканты и миллион ассистентов, которые разносят кофе и слойки. Все наступали друг на друга, и я решил не путаться под ногами, приткнулся сзади, у трех микрофонов рядом с клавишными. Через десять минут парень за микшером сдал меня охране. До того все думали, что я пришел с кем-то другим. Охранники спросили, что я тут делаю. Я говорю: «Я в подпевке». На меня навалились шестеро. Джимми стоял в сторонке и смотрел в ноты. Когда мы сшибли тарелки, он наконец поднял глаза. Меня уже подняли и быстро понесли к двери. А я кричу: «Ладно, Джимми! Я вижу, когда мне не рады! Кстати, у тебя давно не было хитов, как «Он уехал в Париж». Давай выпускай очередную звуковую какашку…» Помню звук удара о тротуар…
– Кто-то идет.
Они посмотрели через дорогу. Из темноты вышла голая женщина с листком бумаги. Она остановилась, прикоснулась ладонью к белому зданию и ушла, вытаскивая из-за уха ручку.
– Я знал, что она способная. – Серж встал. – Пошли оттянемся.
Они вернулись на Грин-стрит и зашли в бар с гигантским морским окунем над дверью.
– Тот самый «У капитана Тони»! – догадался Коулмэн.
– Когда-то это заведение называлось «Слепая свинья», а потом стало самым первым «Слоппи-Джо». – Серж втянул носом воздух. – Чувствуешь, как история в нос шибает? Видишь дерево, которое растет через крышу? В начале века, когда еще проводились публичные казни, оно было «висельным». А там, у бильярдного стола, смотри, что на полу.
– Могила?
– Ее обнаружили, когда строили бар, и поэтому просто налили вокруг цемента. Вот табурет Эрика Клэптона, вот – Джона Гудмана, вот – Нила Даймонда. Все приходят к капитану Тони! Однажды сижу я тут, и вдруг мимо дверей марширует толпа в военной форме. Несколько минут спустя – обратно.
