– Тебе нравился мой брат.
– Нуда.
– И ты не поможешь?
– Чем угодно, только не этим. Нужны деньги? Или помочь тебе скрыться? Если хочешь, могу даже сходить туда и поговорить с ним от твоего имени.
Она молчала.
Мужчина откинулся на спинку стула и решил сменить тему.
– Ты живешь в загородном домике брата?
– И близко не подъеду. Он наверняка следит за ним. Мужчина сильно потер подбородок и посмотрел на Анну
с другим выражением.
– Так ты и вправду хочешь его убить!
Она сняла очки и ответила одними глазами.
– Сначала я подумал, что дело в деньгах, – сказал мужчина. – Но ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?
– В каких деньгах?
– Что накопил твой братец. Целую кучу, как я слышал. Хитрый был малый.
– Не знаю!
– А все остальные знают. Говорят, там миллионы, хотя, может, и врут. Когда ты сказала, что едешь сюда, я подумал, что за деньгами. Хочешь забрать бабки Рика и начать новую жизнь.
– Где они?
– Никто не знал, кроме твоего брата.
– Мне наплевать на деньги.
– Это пока.
– А ты уверен, что не передумаешь? – спросила Анна. Мужчина встал:
– А может, ты передумаешь? Она покачала головой.
– Помни, что всегда можешь позвонить.
– Знаю.
Мужчина отошел. Завсегдатаи сгрудились у стойки и о чем-то шептались.
– Он строит сложные модели кораблей с нуля, без заготовок, – продолжал Ребел. – Деревянные фрегаты восемнадцатого века и тому подобное. Ужасный перфекционист, соблюдает все подробности. На некоторые модели уходит целый год. А потом он рассматривает их в лупу и, если находит хоть крошечный недостаток, впадает в дикий гнев, ломает мачты и снасти, а потом много недель переделывает. Когда он решает, что корабль идеальный, то достает гигантский походный нож и вырезает в основании свое имя.
– Какое? – спросил Коулмэн.
– Ну хорошо, – вздохнул Ребел. – Я скажу, как его зовут, но не стану произносить прозвище, потому что на нем лежит проклятие…
– С каких это пор оно появилось? – спросил Соп Чоппи. – Эта история с каждым разом становится все более абсурдной!
– Фернандес, – прошептал Ребел. – Дуг Фернандес.
– Совсем не страшное имя, – сказал Коулмэн.
– Поэтому он его и поменял, – объяснил Ребел. – А еще Фернандес умеет запугивать людей одним взглядом. Говорят, даже крепких парней начинало тошнить. Это такое испытание. К нему никого не пускают, разве только ты состоишь в его организации контрабандистов и тебя вот-вот продвинут на самый верх. Тогда ты встречаешься с ним один на один. Но всего раз. Больше ты его не увидишь. Если во время тет-а-тета ты сможешь посмотреть ему в глаза и пройти испытание, тебя повышают.
– У-у, страшно! – рассмеялся Соп Чоппи. – В гляделки играют.
– Нет, – возразил Ребел. – Они еще и разговаривают. Это психологический тест, а не драка в стиле кун-фу. – Он повернулся к Коулмэну. – Не слушай его. Я правду говорю. Был у него пацанчик, молодой, да ранний. Его должны были повысить. Везут его на Безымянный остров. Лимузины пылят по грунтовке. Ведут наверх, в личный кабинет самого Фернандеса. Все громилы столпились за дверью – они тест прошли, однако не могли снова его видеть, – и смотрят на дверную ручку. Новый парень сглатывает и входит. Оказывается один в огромной комнате. Паркет дубовый, блестит. В другом конце – старый-престарый, Людовика какого-то, письменный стол. С шикарной моделью британской шхуны. Рядом – гигантское плетеное кресло с широкой спинкой. Парень даже не уверен, есть ли в комнате кто-то еще. И тут кресло медленно поворачивается, и… перед ним… Фернандес!
– Такие кресла стационарные, – сказал Соп Чоппи.
– Да какая, на фиг, разница? – возмутился Ребел. – Может, у этого колесики или вращающаяся подставка. Доволен?
Соп Чоппи уставился в потолок и завел:
– М-м-м-м-м-м… Глупая история… М-м-м-м-м… Ребел его проигнорировал.
– Фернандес подается вперед и буравит парня своим фирменным взглядом. Парень пытается выдержать, но не может. Тогда Фернандес откидывается назад и складывает руки на коленях. Он ничего не говорит. Парень уже весь трясется. Наконец Фернандес открывает ящик письменного стола. Достает секундомер и пистолет. Новичок не понимает, что происходит. Фернандес опирается рукой о край стола и говорит пугающе спокойным голосом: «У тебя одна минута, чтобы меня разозлить. Или ты умрешь». Он щелкает секундомером.
