Чем быстрее становился танец, тем сильнее крутилось колесо. Но вот колесо со звоном затормозило, и танцовщицы застыли у большого круга. Колесо остановилось, а с ним прекратились и пируэты балерины. Никто не выиграл. Тогда Рита преобразилась в крупье, держа в руке длинную деревянную лопатку, чтобы загрести кучу денег. Она снова начала танцевать уже около Рамона, воодушевляя его на игру еще и еще. Это была та фаза танца, которую запретила полиция нравов, потому что девушка очень выразительно и призывно просила Рамона откликнуться. Это не было классической сценой с Арлекином и Пьеро из классического французского балета. Рита ее трактовала по-своему.
Они с Рамоном закончили «соперничать», а фигурантки опять остановились и с забавным отчаяньем задерживали колесо, чтобы рискнуть еще раз. Потом было сольное выступление Риты, «рулетка» крутилась долго. Балерина показала себя в полную силу.
После того, как колесо со звоном остановилось в последний раз, раздались громкие аплодисменты. И опять воцарилась тишина. Рита снова победоносно сгребла деньги, фигурантки, забавные в своих фраках, удалились, а Рамон достал маленький никелированный револьвер и выстрелил себе в висок.
Выступление закончилось под гром аплодисментов. Три раза раскланивались Рита и Рамон, потом еще дважды — Рита одна; она часто дышала, ее глаза блестели от возбуждения. Это был полный успех. Фрэнк Эрл, владелец заведения, вышел к ней, чтобы выразить свою признательность.
В своей раздевалке Рита обнаружила визитную карточку. Так она узнала, кто был неизвестный: «Ватни Вайт» было написано на карточке.
Чтобы успокоить свои расшалившиеся нервы, Джейс Коннерли выпил три порции виски в баре «Голубого Джека». Ни одна из его многочисленных гипотез не помогла ему ответить на вопрос, что же именно побудило Джона посетить Франсуазу. Коннерли терялся в догадках. Он был буквально потрясен и даже взбешен! Какого черта парень суется не в свое дело?!
Джордж Кивер, хозяин заведения, сделал знак официанту и присел рядом со своим приятелем. Кивер был тучным человеком лет за сорок, у него был громкий мужественный голос, золотые зубы, жидкие волосы и ресницы цвета соломы.
— Здесь сейчас Том и Эван, — сказал Кивер. — Они хотят начать игру. Пошли к ним.
Джейс Коннерли не возражал и молча поднялся по лестнице на второй этаж. Кивер шел за ним, украдкой на него поглядывая.
Двое друзей на втором этаже уже были навеселе. Они только садились играть в карты. Джейс поздоровался. Они обратили внимание на его вымученную улыбку и слабый голос, хотя Коннерли не показался им очень пьяным.
Игроки подвинули стулья к столу. Эван Табор, владелец фабрики консервированных продуктов, подснял карты; сдавал страховой агент Том Лонг, самый молодой из четверки. Его недавно бросила жена, не найдя с ним счастья, по этой причине мистер Лонг развеивал свою печаль в «Голубом Джеке».
Джейс Коннерли выиграл первый ход. Он ставил по доллару на каждое очко и за каждый пас.
— Так очень долго, — нечленораздельно проговорил он, качая своей пепельной головой. — Давайте по пяти. Ты сдаешь, Джордж.
Джордж Кивер взял колоду, но остановился, так как вошел еще один человек — Эд Хаскелл, окружной шериф.
— А, играете... — протянул он. — Разрешите карты. Кивер стасовал колоду. Шериф Хаскелл подвинул стул, посмотрел на пятидолларовые купюры на углу стола и в свою очередь извлек пять долларов. Джейс Коннерли сделал ставку. За две игры он положил в карман 35 долларов и проговорил более четким голосом:
— Это очень слабо.
Не обращая внимания на то, что ему говорили его приятели, он встал из-за стола и, тяжело ступая, подошел к окну. За окном стемнело. Джейс бросил взгляд в сторону своего дома.
Он вспомнил, что даже не принес домой никакой еды. Не принес и денег для музыкантов Стентона. Поболит у него теперь голова, подумал он. Придется ему в одиночестве пиликать на скрипке, сбежав от своих музыкантов и кредиторов. Уже вечереет, в саду сейчас темно и он вынужден будет вернуться в дом, а там встретиться с ними лицом к лицу. Ну, а мне-то что? У меня к нему нет ни капли сочувствия. Мне наплевать на его музыку и на то, что ее не публикуют. Он только выбрасывает деньги на ветер! Отлично, ну а мне-то какое дело?!
