Это потом, четверть века спустя, общественное мнение нашей изменившейся страны будет спокойно относиться к женщинам, рожающим детей без официального мужа. А сейчас на такой факт своей биографии решалась не то что не каждая, а почти каждая не решалась. Это было вбито в сознание девочек с детства и поддерживалось государственной моралью на протяжении всей женской жизни. Значит, ребёнка без жены мне было не видать.
Согласно моральной доктрине считается, что предлагать руку и сердце надо в комплекте с совместной жизнью «в горе и радости, пока смерть не разлучит». Само собой предполагается, что смерть приходит к супругам в один день и в глубокой старости. Я считал, что, по крайней мере, при построении ячейки общества, надо быть честным, значит о моей возможной «скорой кончине» надо обязательно сообщить будущей супруге.
Однако, когда я сказал о своих жизненный перспективах своей первой претендентке на «вторую половинку», она долго думала, а потом холодно попросила меня больше её не беспокоить.
От моего ребёнка она избавилась.
* * *
Курил я с пятнадцать лет. А после несостоявшегося отцовства раз в месяц позволял грамм сто-двести. Я старался не злоупотреблять, так как опасался влияния дурной наследственности по мужской линии.
Мне станет всё равно позже, когда Димке будет четыре года, и он, глядя мне в глаза, скажет: «Я не хочу быть похожим на тебя».
* * *
Я благодарен Ирине. Если бы не она, я бы кроме дерева ничего в своей мужской жизненной программе не выполнил.
В средние века её бы точно определили в ведьмы, настолько у неё всё было так, как ей было надо. Если ей был нужен дождь, шёл дождь. Если была необходима сухая погода, с неба не падало ни капелюшечки, хотя ещё полчаса назад шёл ливень. Если ей был нужен человек, то они встречались максимум через два дня после возникновения этого желания, даже если до него нельзя было дозвониться.
Помню по дороге куда-то мы зашли в обувной магазин. Ирина купила себе какие-то туфли и решила сразу идти в них. Естественно, через полчаса туфли натёрли ей ноги. Ирина остановилась и, глядя вниз, твёрдо произнесла:
— Так, сегодня я разрешаю вам проявлять своё недовольство. Но всё уже случилось, и вы теперь мои. Так что смиритесь и давайте жить дружно.
— Ты с кем разговариваешь? — остановился я.
— С новой обувью.
Я опасливо покосился на жену: признаки ненормальности она до этого не демонстрировала. Назавтра мы отправились гулять все втроём, прогулка планировалась длительная. Поэтому я высказал некоторое сомнение в целесообразности использования новых туфель. Но Ирина меня не послушалась. Каково же было моё удивление, когда без всяких пластырей, хромоты и волдырей Ирина вернулась домой! С абсолютно невредимыми ногами!
Она так филигранно подстраивала свою жизнь под текущие обстоятельства, что создавалось твёрдое убеждение, что это обстоятельства подстраиваются под потребности Ирины.
Так же и с Димой. Когда она уходила гулять с коляской часа на три-четыре, он никогда не устраивал ей концертов. Либо мирно спал, либо просто лежал и созерцал окружающий мир. Плакал он исключительно дома и ночью, когда вокруг были все взрослые, и было кому пожалеть кроме матери. Позже Ирина придумала семейную прогулочную забаву: пройти всю какую-нибудь конкретную городскую улицу от начала до конца. Димка любил такие путешествия и никогда не капризничал, даже если уставал.
Проблема мокрых ползунков воспринималась Ириной как временное недоразумение. Когда Димке было два года, мы летом поехали в детский лагерь работать на тех же должностях, что и три года назад. Разместившись в предоставленной нам комнате, Ирина посадила Дмитрия перед собой и сказала с такой интонацией, как будто ему было, по крайней мере, десять лет:
— Сын, давай договоримся. Здесь нет возможности стирать и сушить твои штаны. Пожалуйста, просись на горшок. — С этой минуты ни одного конфуза больше не было! А вы говорите — туфли!
Она не просто хотела что-то, она была уверена в этом… Даже не так. Она просто знала, что так будет. Например, она с тринадцати лет знала, что у неё будет сын Дима.
