Окрыленная появившейся целью, Антуанетта начала действовать, рассказав о своих планах владельцу кафе. Он пошел навстречу и даже предложил помощь. Одна его дальняя родственница владела пансионом, гордо именуемым «отель», на острове Мэн, где всегда требовались работники. Казалось, судьба предоставляла Антуанетте шанс. Почему бы ей не поехать туда на Пасху горничной или официанткой и не заработать немного денег? Такую возможность нельзя было упускать, и спустя две недели Антуанетта села на паром, отходящий к острову Мэн.
Все оказалось совсем не так, как она ожидала. Работа в отеле была тяжелой. Девушки трудились не покладая рук, с утра до ночи им не удавалось присесть ни на минутку. Антуанетта страшно уставала и каждый вечер без сил падала в постель. К тому же оплата оказалась намного ниже, чем она предполагала, но других возможностей заработать не предвиделось. А так как у нее не было времени, чтобы тратить деньги, ее сбережения росли с каждым днем. Наконец Антуанетта собралась вернуться домой. Она решила приехать на несколько дней раньше намеченного срока, чтобы отдохнуть перед выходом на работу в кафе.
Дорога от порта Белфаста в Лисберн казалась нескончаемой, когда она ехала в такси, сгорая от нетерпения поскорее попасть домой. Наконец, она добралась и почти вбежала в гостиную, держа в руках груду подарков для матери, но вдруг остановилась на пороге, словно остолбенев. Взгляд, который ей хотелось бы видеть меньше всего на свете, заставил ее содрогнуться.
— Привет. Как поживает моя девочка?
В ее любимом кресле сидел отец. На его лице было выражение такого самодовольства и триумфа, что Антуанетта лишилась дара речи, а ее мать сидела у него в ногах, обратив к нему взгляд, полный обожания.
Утром Антуанетта не могла заставить себя встать. Уткнувшись в подушку, она шептала: «Мне это просто приснилось… это лишь сон… страшный сон». От мысли, что вчерашняя встреча произошла на самом деле, голова наливалась тяжестью, а глаза — слезами. Разве можно было поверить в то, что ее мать могла так поступить? Это было неожиданно и очень жестоко.
Устав валяться в постели, Антуанетта скинула с себя одеяло и села, свесив ноги на пол. Негнущимися, словно одеревеневшими руками она уныло натягивала одежду, наклоняясь всем телом. Антуанетта донашивала старомодные вещи, приобретенные еще с ее первой зарплаты. Весь ее гардероб состоял из плиссированных юбочек и приглушенных оттенков свитеров с высоким горлом. Именно такая простая и неброская одежда нравилась ее матери и, несомненно, подходила девушке среднего класса, единственным желанием которой было соответствовать этому имиджу и не выделяться из толпы.
Одевшись, Антуанетта сидела в своей спальне и ждала, когда ее мать уйдет на работу. Ей не хотелось встречаться с ней. Боль и злость так сжали ее горло, что ей казалось, она вообще не сможет говорить. Вскоре Рут, как всегда, крикнула:
— Я на работу, дорогая. Увидимся вечером!
Ее голос, такой радостный, не оставлял никаких сомнений, что она была счастлива.
Услышав, как за матерью захлопнулась дверь, Антуанетта спустилась вниз. Джуди поджидала ее у лестницы. Опустившись на пол и обвив руками шею старой собаки, Антуанетта уткнулась лицом в ее теплую мягкую шерстку. Она так часто делала это в прошлом. И как прежде, на глаза набежали слезы и медленно потекли по щекам. А Джуди, чувствуя отчаяние своей хозяйки, лизала ее лицо, словно пытаясь утешить.
В гостиной ей в нос тотчас же ударил запах врага, врага, которого она надеялась никогда больше не увидеть. И Антуанетта напряглась, словно маленькое животное, чувствующее опасность.
Она ощущала его запах даже в пустой комнате. Это лишний раз подтверждало, что события прошлого вечера не были сном.
Вчера на пороге гостиной она будто остолбенела под тяжелым отцовским взглядом. Потом бросилась из комнаты, роняя свертки с подарками, скорее вверх по лестнице, в свое убежище. И не выходила из спальни, пока он не ушел, терзая себя вопросами, пытаясь понять, что происходит. Ей казалось, у них с матерью началась новая жизнь, но теперь она понимала, что Рут просто тянула время, ждала, когда сможет наконец вернуться к своей старой жизни. А она, Антуанетта, лишь помогала ей скрасить ожидание.
