По знакомым скрипящим ступенькам она поднялась на второй этаж. Старые радиаторы под окнами так жарили, что у окон от пола и до потолка, словно занавески с неясным узором, колыхалась пелена пара. Незаметно, как тень, Элли прошла через лабиринт рабочих столов из красного дерева. Если б сотрудники заметили ее прибытие, они бы приветствовали ее, но Элли скользнула в состояние, когда окружающие ее не видят, и никто не обратил на нее внимания.
У нее был отдельный маленький кабинет, его предоставили под тем предлогом, что ее работа требовала тишины. В газете Элли трудилась информационным аналитиком. Но кабинет отнюдь не лишал ее удовольствия слышать телефонные разговоры и болтовню коллег. Получалось что-то вроде серийного вуайеризма. Нет, она не подслушивала, не шпионила, не дай бог. Просто ей казалось, что ее скромная жизнь является частичкой чего-то гораздо большего.
Элли открыла дверь и уселась за стол. В голове был какой-то туман, будто она не выспалась, хотя ночь прошла хорошо. Перед глазами все еще стояли морщинистое лицо и красивые длинные пальцы Джасти. Свою работу она очень любила. Скажи Элли прежде, что ее будет удовлетворять место информационного аналитика в крохотной газетенке заштатного городка, она не поверила бы. Но оказалось, что Элли интересно сталкиваться с занимательными случаями из жизни, ей очень нравится воображать себя детективом, выискивать факты из старых, пыльных журналов и книжек. Однако сегодня, увы, работать нет никаких сил. Она включила компьютер и безнадежно заглянула в почтовый ящик. Нет, эти сообщения подождут, когда она вернется из отпуска.
Она вдруг вспомнила, что сегодня у нее последний день перед отпуском и на работу ей выходить теперь только после Нового года. Элли сморщила носик: ну почему не составила никакого плана? Попросту забыла. Можно было бы куда-нибудь уехать, конечно, но это время года она больше всего любит проводить здесь — всюду огни, деревья украшены лампочками, царит дух веселого возбуждения и радости. Естественно, она останется. Сейчас для нее нет большего удовольствия, чем помечтать, какие фильмы она сможет посмотреть, какие книги прочитать, что переделать у себя дома. Можно будет даже закончить вышивку, которую она начала еще два года назад.
Запах Стеллы она почуяла, когда та еще и в дверь не постучала. Тошнотворный запах ее духов «Шалимар» можно было вынести только после того, как она пройдется под дождем по грязной улице.
— Привет, моя сладенькая. А я и не видела, как ты пришла!
Еще бы не видела, никто не видел. Никто вообще никогда не замечал, как она входит.
— Здравствуй, Стелла, — пробормотала Элли.
Вообще-то еще рановато, чтоб иметь дело с таким напором энергии. Нет, нельзя сказать, что она не любит Стеллу. Скорее, ей просто жалко ее. Ростиком метра полтора, не больше, костюмы носит такие тесные, что странно, как они не расползаются по швам. То ли нарочно покупает маленькие размеры, то ли фигура неудачная, ни во что не влезает. На голове веник, отчаянно-рыжие лохмы торчат во все стороны, а на лице всегда толстый слой штукатурки.
В газете Стелла вела раздел сельского хозяйства и погоды. Знала довольно много натуральных средств, как избавиться от мелких бытовых проблем. Всегда могла подсказать, как, например, использовать фен, если болит ухо, или посоветовать вернейший способ выведения любого пятна. По правде говоря, Элли частенько приходило в голову, что со Стеллой у нее много общего, гораздо больше, чем с другими. Она видела, что буйные, неукротимые округлости Стеллы окутаны полем той же магической энергии, которая ей самой позволяет быть невидимкой. Но в отличие от Элли Стелла, как могла, боролась с этим полем. Она очень старалась, и, хотя невидимкой в физическом смысле, как Элли, не была, окружающие почему-то ее в упор не замечали. Отсюда ее напористость и нахальство — как же, ведь хочется, чтобы на тебя тоже обратили внимание. Именно с этой развязной энергией справиться в девять утра Элли не всегда умела.
— Только не обижайся, Элли, но ты что-то неважно выглядишь, — прочирикала Стелла своим ярко выраженным акцентом южанки.
